"Виталий Мелентьев. Иероглифы Сихотэ-Алиня (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Когда же ты к нам шел, если дядька повредил ногу еще вчера?
- А я ночью шел.
- Один?! - Саше разом вспомнилась только что пережитая ночь со всеми ее
страхами, и он взглянул на мальчика почти с восхищением.
- Ну, конечно, один. Больше ж некому, - скромно ответил тот, с мольбой
глядя на старшину.
- И не боялся? - продолжал расспрашивать Губкин.
- Разве ж тут до страха?
Пряхин наконец застегнул ремень и, поймав умоляющий взгляд, уже помягче
спросил:
- Тебя как же зовут?
- Василий. Василий Петрович Лазарев, - ответил мальчик и быстро, горячо
заговорил: - Да вы не бойтесь. Дядя у меня учитель. Историк. Мы тут городища
всякие обследовали. Древние. И вот такое получилось...
- Да мы и не боимся, - улыбнулся Пряхин. - Мы так думаем, что твоего
дядю сюда притащить нужно?
- Ой, конечно! Ведь нога у него распухла. Очень! Он говорит, что только
растяжение жил, а я боюсь, что он ногу сломал. Он когда оступился, так прямо
хрустнуло что-то. Поскорей бы... А? Правда...
Вася Лазарев быстро поглядывал то на одного, то на другого солдата.
Почуйко присел на подстилку и стал надевать сапоги. Глядя на него, Губкин
поправил на себе ремень и засунул за него топор, который все еще держал в
руках. Пряхин посмотрел на него и подумал, что после бессонной ночи Губкину
трудно будет бороться со сном в одиночку.
- Почуйко! Останетесь дневальным.
- Слушаюсь, - равнодушно ответил Андрей и перестал обуваться.
Пока Пряхин докладывал по телефону о событиях дежурному, пока собирал
бинты и лекарства, Губкин допытывался у Васи Лазарева:
- А ты дойдешь?
- Конечно дойду! Я же лепешек с лимонником наелся. Съешь их - и ни за
что не устанешь. Удэгейцы, когда за лосями гоняются, то трое суток не спят,
и ничего. А все от лимонника.
Когда все были готовы к выходу, Почуйко решительно вытащил из ящика с
продуктами копченую колбасу, сахар, несколько пачек галет и, передавая
старшине, Васе Лазареву и солдатам, пояснил:
- Это на дорогу. Ведь и ужинать кое-как ужинали и завтракать некогда.


ПЕРВЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ


Проводив товарищей, Андрей Почуйко сдвинул ушанку на слегка вздернутый
широкий нос, погладил живот и сказал:
- Та-ак... Це дило трэба розжуваты...
Прежде всего он развел костер под ополовиненным вчера чайником, достал
сухари, колбасу и луковицу. Вынимая из кармана ножик, для порядка
привязанный веревочкой к брючному ремню, он увидел ужа и опять протянул:
- Та-ак... Хороший хозяин, говорят, прежде скотину накормит, а потом
сам поест. А чем же тебя кормить? Молочка-то нет.
Он отрезал кусочек колбасы и положил его перед ужом. Уж осмотрел