"Ирина Медведева, Татьяна Шишова. Новое время - новые дети? " - читать интересную книгу автора

Такой прием воздействия на сознание называется "фрагментацией".

Второй прием - это "ложная аналогия". Вот, к примеру, "Слово
Даниила Заточника". Голос, долетевший до нас из русского средневековья,
и сегодня вызывает острое чувство сострадания, волнует какой-то
вневременной подлинностью.

"Княже мой, господине!... когда же лежишь на мягкой постели, под
собольими одеялами, меня вспомни, под одним платком лежащего, и от
стужи оцепеневшего, и каплями дождевыми, как стрелами, до самого сердца
пронзаемого".

А вот как пишет о нем Басовская (выделение - наше):

"Именно в искусстве задеть, обидеть всех и каждого Даниил, видимо,
не знал себе равных... Он обрушивает на голову своего господина град
упреков, тревожит его совесть, то и дело сбивается с униженного тона на
надменный и издевательский".

Обратите внимание на подбор слов. Мало того, что автор наделяет
страдальца множеством отрицательных свойств, но еще и старательно
выбирает такие, которые особенно ненавистны детям.

Вы спросите, причем тут ложная аналогия? - Она дана ниже.

"Такой оригинальной манерой общения с сильными мира сего, - пишет
автор учебника о вышеприведенном отрывке, - Даниил напоминает мне
литературного персонажа - героя... К.Г.Паустовского "Золотая роза".

Персонаж этот - старый нищий. Он описан Паустовским так, что
вызывает чувство брезгливости и неприязни. Причем нищий не просто
упоминается. Цитата из "Золотой розы" занимает больше места, чем цитата
из произведения Даниили Заточника. А после этой цитаты - чтобы уж не
было никаких разночтений! - ставится жирная точка над i:

"Если тебе захочется узнать, как был посрамлен страшный (тоже
выделено нами) нищий, прочти главу из "Золотой розы". У нас сейчас речь
о другом - о человеческом типе, который живет во все века."

Ну, как вам такая аналогия? Впору воскликнуть: "Ай да Пушкин! Ай
да..." Впрочем, не будем. А то как бы не получилось по старому анекдоту
о женской логике ("Мама, он меня с...й обозвал!)

Пример этот не единственый. Вспомним уже упомянутого Сумарокова.
Приведя строки монолога Ксении, дочери боярина Шуйского:

Блажен на свете тот порфироносный муж,
Который не теснит свободы наших душ,
Кто пользой общества себя превозвышает
И снисхождением сан царский украшает,