"Ирина Медведева, Татьяна Шишова "Кто соблазнит малых сих..." " - читать интересную книгу автора

подход. Что, между прочим, и делают в финале герои, осчастливив ее дружбой.
(Ох, маловато потрясений!) Закованный в сталь Шредер ужасен. Это некое
Абсолютное Зло, к которому нельзя найти никакого подхода, кроме
"радикального". Он готов уничтожить весь мир со всеми его обитателями.
Ну и наконец, о главном - о картине мира. Мир, в котором обитают
Чебурашка и Крокодил Гена, в целом светлый и дружелюбный. В нем уютно и не
страшно, МИР в этом мире закономерен. Зло же, напротив, единично и случайно.
Оно подобно маленькому облачку, которое не может надолго затуманить небесную
синеву. Мир черепашек буквально переполнен, кишит злом. Оно подстерегает
повсюду и всегда. Горстка героев противостоит целым полчищам приспешников
Зла. Все же остальные - статисты, пешки и жертвы. (Кстати, в другом
американском мультфильме с умилительным названием "Вампиреныш" кого-то из
персонажей так и звали: Жертва. От одного этого имени мурашки пробегают по
спине даже у взрослого человека!)
Не правда ли, странно? В "Империи Зла", как принято теперь именовать
Советский Союз, искусство для детей было щадящим, охраняющим хрупкую психику
от непосильных впечатлений. Соблюдался некий возрастной ценз. И это было
совершенно правильно! Вы, наверное, замечали, что дети от трех до шести лет
часто задают вопросы типа: "Каких людей на свете больше - хороших или
плохих?", "А что сильнее: добро или зло?" Такие вопросы отнюдь не следует
рассматривать как ординарные в общем потоке бесконечных "что?", "как?" и
"почему?" Ребенок ищет опоры, ориентиры, чтобы начать строить мир в своей
душе и одновременно встраивать себя в мир. Он маленький, слабый, он хочет
быть с большинством. Попробуйте, руководствуясь наставлениями министерского
чиновника-либерала, рассказать малышу сказку с плохим концом. Четырехлетний
консерватор будет огорчен до слез. И не просто огорчен, а возмущен! Он
воспримет это как личное оскорбление, ибо душу его омрачили скорбью. Когда
же зло в искусстве, предназначенном для детей, тотально, когда оно "в
большинстве", ребенок испытывает соблазн примкнуть к нему. И к подростковому
возрасту, вдохновляемый уже не мультфильмами, а вполне натуралистическими
кинозверствами (один немецкий психолог подсчитал, что в среднем дети
сегодняшней Германии к шестнадцати годам видят на экране 18 тыс. убийств),
может дозреть до поступков.
Творцы "чернухи" уверяют публику в своих гуманнейших намерениях:
дескать, демонстрируя жестокость крупным планом, мы отвращаем от нее
молодежь. Но тогда авторы порнофильмов с полным правом могут утверждать, что
если показывать детям половые извращения, девственность будет гарантирована
до гроба.
Ну а если серьезно, то уже дети младшего дошкольного возраста понимают,
что убивать дурно. Кто-то в ужасе кричит: "Не дави божью коровку, она
живая!" Кто-то отказывается есть котлету, узнав, что она приготовлена из
убитой курицы. Нормальному ребенку не нужно "из воспитательных соображений"
показывать крупным планом, как курице (и уж тем более человеку!) отрубают
голову. Он и так знает, что это ужасно. Не случайно очень многие дети сами
себя пытаются оградить от "правды жизни": выбегают из комнаты, увидев на
экране телевизора страшную сцену, плачут, закрывают руками лицо, утыкаются в
плечо сидящему рядом. Тут необходимо учитывать, что ребенок, в отличие от
взрослого, еще нечетко разделяет искусство и реальность. Он - особенно в
напряженные моменты - не помнит, что это понарошку, что это артисты.
Те же дети, у которых "кишки на березах" вызывают повышенный интерес и