"Ирина Медведева, Татьяна Шишова "Кто соблазнит малых сих..." " - читать интересную книгу автораподход. Что, между прочим, и делают в финале герои, осчастливив ее дружбой.
(Ох, маловато потрясений!) Закованный в сталь Шредер ужасен. Это некое Абсолютное Зло, к которому нельзя найти никакого подхода, кроме "радикального". Он готов уничтожить весь мир со всеми его обитателями. Ну и наконец, о главном - о картине мира. Мир, в котором обитают Чебурашка и Крокодил Гена, в целом светлый и дружелюбный. В нем уютно и не страшно, МИР в этом мире закономерен. Зло же, напротив, единично и случайно. Оно подобно маленькому облачку, которое не может надолго затуманить небесную синеву. Мир черепашек буквально переполнен, кишит злом. Оно подстерегает повсюду и всегда. Горстка героев противостоит целым полчищам приспешников Зла. Все же остальные - статисты, пешки и жертвы. (Кстати, в другом американском мультфильме с умилительным названием "Вампиреныш" кого-то из персонажей так и звали: Жертва. От одного этого имени мурашки пробегают по спине даже у взрослого человека!) Не правда ли, странно? В "Империи Зла", как принято теперь именовать Советский Союз, искусство для детей было щадящим, охраняющим хрупкую психику от непосильных впечатлений. Соблюдался некий возрастной ценз. И это было совершенно правильно! Вы, наверное, замечали, что дети от трех до шести лет часто задают вопросы типа: "Каких людей на свете больше - хороших или плохих?", "А что сильнее: добро или зло?" Такие вопросы отнюдь не следует рассматривать как ординарные в общем потоке бесконечных "что?", "как?" и "почему?" Ребенок ищет опоры, ориентиры, чтобы начать строить мир в своей душе и одновременно встраивать себя в мир. Он маленький, слабый, он хочет быть с большинством. Попробуйте, руководствуясь наставлениями министерского чиновника-либерала, рассказать малышу сказку с плохим концом. Четырехлетний воспримет это как личное оскорбление, ибо душу его омрачили скорбью. Когда же зло в искусстве, предназначенном для детей, тотально, когда оно "в большинстве", ребенок испытывает соблазн примкнуть к нему. И к подростковому возрасту, вдохновляемый уже не мультфильмами, а вполне натуралистическими кинозверствами (один немецкий психолог подсчитал, что в среднем дети сегодняшней Германии к шестнадцати годам видят на экране 18 тыс. убийств), может дозреть до поступков. Творцы "чернухи" уверяют публику в своих гуманнейших намерениях: дескать, демонстрируя жестокость крупным планом, мы отвращаем от нее молодежь. Но тогда авторы порнофильмов с полным правом могут утверждать, что если показывать детям половые извращения, девственность будет гарантирована до гроба. Ну а если серьезно, то уже дети младшего дошкольного возраста понимают, что убивать дурно. Кто-то в ужасе кричит: "Не дави божью коровку, она живая!" Кто-то отказывается есть котлету, узнав, что она приготовлена из убитой курицы. Нормальному ребенку не нужно "из воспитательных соображений" показывать крупным планом, как курице (и уж тем более человеку!) отрубают голову. Он и так знает, что это ужасно. Не случайно очень многие дети сами себя пытаются оградить от "правды жизни": выбегают из комнаты, увидев на экране телевизора страшную сцену, плачут, закрывают руками лицо, утыкаются в плечо сидящему рядом. Тут необходимо учитывать, что ребенок, в отличие от взрослого, еще нечетко разделяет искусство и реальность. Он - особенно в напряженные моменты - не помнит, что это понарошку, что это артисты. Те же дети, у которых "кишки на березах" вызывают повышенный интерес и |
|
|