"Наталья Медянская, Ника Ракитина. Ночь упавшей звезды " - читать интересную книгу автора

освобождая от остатков одежды.
Я скользнула ладонью по его волосам, потом по щеке и шее, спускаясь к
плечу... почувствовала, как напряжено его тело... как тяжелеет дыхание...
прижалась сильнее... мед и горечавка, боль пополам с нежностью... и мир в
осколки...

Поток длинных белых волос опустился мне на лицо и смешался с рыжими
прядями. Преграды между нами рухнули. И на лице мужчины, ошеломленном и
счастливом, ясно виделось, что меня, ставшую в мгновение единым целым с ним,
он не отдаст никому. В момент наивысшего откровения он пристально посмотрел
мне в глаза и подумал, что я это тоже понимаю. Мадре улыбнулся и нежно отер
мой вспотевший лоб.
Я пошевелилась. Рука снова заболела, искусанные губы пересохли, и
сильно хотелось пить.
Он словно почувствовал, потянувшись к столику, налил в кубок воды.
Вновь устроился рядом и, ласково убирая волосы с моего лба, поднес напиться.
Потом окинул меня взглядом и улыбнулся:
- Ты не замерзнешь?
- Да, сейчас, - я, смутившись, опустила глаза. Поискала на полу одежду
и медленно натянула на себя. - Спасибо.
Мне было неловко. Я не знала сейчас, что делать и что говорить. Страсть
отхлынула, и мне было больно, что больше уже не будет ничего. Кто я для
мевретта: давняя, внезапная прихоть... будущий враг... вряд ли что-то
большее.
Элвилин встал, не спеша оделся и повернулся ко мне:
- Что-то не так? - он обнял меня за плечи. - У тебя сейчас было такое
лицо...
- Н-нет, все хорошо, господин мевретт. Спасибо.
Мадре нахмурился:
- Послушай. Я тебе не господин мевретт. Меня зовут Одрин. И отныне и
навсегда для тебя я буду Одрин. Пожалуйста, не нужно делать из меня
бездушное чудовище... - он осторожно чмокнул меня в ухо.
- Я не делаю из вас бездушное чудовище, Одрин, - я повернулась к
лилейному. - Но вы же сами понимаете, что это... - я хрипло откашлялась, -
что сказка не может... осуществиться. Но эта ночь... я буду с тобой, если ты
хочешь.
- Я хочу, - элвилин серьезно посмотрел мне в глаза. - Я не просто хочу.
Я по-другому уже не сумею, - он вздохнул и провел пальцем по моей щеке:
- И давно ты перестала верить в сказки, девочка?
Мне захотелось крикнуть: "С тех пор, когда услышала от кого-то: "Твоя
любовь - это болезнь", - и в меня словно ударила молния"... Но ведь если
сказки нет - это не значит, что ее нет вообще, просто ее нет для меня...
- Я не... а впрочем, для тебя... для вас наши годы - пустяк... но
мне... Нет, не лгите мне так, а то я поверю, и... - я раненой ладонью
замахнулась по поручню кресла. Чтобы отрезвить сумасшедшую голову, чтобы
перестать надеяться.
- Для меня твои годы - не пустяк... - Мадре перехватил мою руку. Поднес
к губам и начал осторожно целовать по очереди пальцы. - Ты не знаешь...
Долгая жизнь - это проклятье... лучше уж так, как вы - мимолетно, но
прекрасно... бабочкой над огнем.