"Наталья Медянская, Ника Ракитина. Ночь упавшей звезды " - читать интересную книгу автора - Думаю, ей это абсолютно все равно... - Одрин, блаженно прикрыл глаза,
млея под моей рукой. - А тебя она уже не клюнет, она тебя признала, раз сидит на тебе. - Эй, а ты сам не простудишься? - озабоченно спросила я. - И кого мне представить для тренировки? Я... только о тебе могу думать. - Ну, а ты попробуй представить Алиелора... - Одрин растерянно сморгнул, поджав ноги, устроился на скамье и обнял меня. - Слушай, а мы с ним хоть чуть-чуть похожи? Летавка недовольно встрепенулась, запустив коготки глубже, и я попыталась поскорее представить Сианна, глядя ей в глаз. Не знаю, может, у элвилин зрение иначе устроено, а у меня только в одно око птички за раз получалось заглянуть... второе упорно прятала голова. Летавка в последний раз переступила и сорвалась с места. Ох, надеюсь, в неизведанные земли она не залетит? Я потерла плечо. - Похожи. Упертые одинаково. Только ты мягче. Потому что старше, видимо, и мудрее все-таки. И от людей вредности не набрался, вот... - Больно? - Одрин отогнул ворот рубашки и осторожно прикоснулся губами к моему плечу. - Она тебя расцарапала, - сказал он расстроено. - Зато не клюнула, - я потерлась лбом о его темя. - А знаешь, как я боялась! Интересно, она найдет Сианна, или я ее невесть куда отправила? - Ну, она в любом случае вернется. Мадре снял с шеи цепочку с серебряным манком и надел на меня: - Вот, держи. - Он любую летавку приманивает? И как ты обойдешься? - я погладила И вдруг, совершенно внезапно для себя, крепко обняла жениха за шею и стала шептать невпопад, как же сильно я его люблю. Одрин запустил руки мне в волосы и стал целовать глаза, щеки, губы. - Триллве.. - прошептал он, задыхаясь. - Моя Триллве... Аррайда... любимая... Обещай мне, что с тобой ничего не случится... - Обещаю! Кощунством казалось разомкнуть объятия. Я словно тонула под водопадом молний, воды, огня... Умирала и возрождалась одновременно. - Одрин!.. Готова поспорить на что угодно, Мадре где-то в глубине души понимал, что скамья под мокрым навесом придорожного трактира - это не совсем то место, куда он хотел привести свою невесту. Но в висках уже застучало, внутри зарождался костер, и жених, немного виновато глянув, начал высвобождать меня из рубашки. А на плаще лежать было хорошо... уютно... и скамейка оказалась достаточно широкой... только все уплывала, как лодка. И голова кружилась. Поэтому я обнимала мевретта все сильнее, до хруста в ребрах... Когда мир разлетелся на тысячу звенящих осколков, Одрин обессилено упал на меня и глухо спросил, уткнувшись в плечо: - Это безумие, да? - Это любовь... - хриплым от счастья и нежности голосом отозвалась я. - Арри... - он поднял голову и ошалевшим взглядом посмотрел мне в глаза. - Я никогда... веришь, никогда никого не любил так, как тебя. Я просто не могу оторваться от тебя, мне плевать на все вокруг, на Твиллег, на |
|
|