"Наталья Медянская, Ника Ракитина. Ночь упавшей звезды " - читать интересную книгу автора

войну... - и он положил голову мне на грудь.
Я стала перебирать и гладить пряди его похожих на ковыль волос. Мне
было тепло и надежно, как никогда до него. Было хорошо.
Вот только вредная летавка, появившись из-за крыши и прянув под навес,
окатила нас брызгами с крыльев. Одрин вздрогнул от каскада холодных капель,
внезапно уколовших спину, и резко сел. Летавка быстренько приземлилась ему
на плечо и клюнула. Мадре рассмеялся, схватившись за ухо:
- Вот видишь, а ты переживала. Она вернулась... Оденься, девочка, здесь
холодно...
Я послушалась, слегка досадуя, что он не стал мне помогать.
Распорядился - и самоустранился. А потом мне стало смешно.
- Сильно она тебя? - я извернулась, пытаясь разглядеть в темноте его
ухо. Ничего не разглядела, конечно. Так, смутные тени Одрина и птички.
- Не очень, - он стал не спеша одеваться. - Кстати... на звук того
манка, который я тебе дал, прилетит именно моя летавка. Сатвер не так уж
далеко, а она летает по всему лесу.
Внезапно мевретт развернулся ко мне и порывисто обнял:
- А ты будешь писать мне просто так?
- Каждый день.
А может, мы зря одевались?..
- Ты забыла сапоги.
- Мне с тобой тепло, и без сапог, - надулась я. - Они мне велики,
неудобно. И не смотри на меня так, а то я себя жарким на сковородке
чувствую, - я посопел и кышкнула на летавку, перелетевшую мне на плечо со
вполне прозрачным намерением. Птичка обиженно пискнула и взлетела по навес.
Одрин покачал головой и чмокнул меня в кончик носа:
- Ну, значит, придется мне опять нести тебя на руках... - обулся.
Глянул на хохлатую:
- Осторожнее с ней, она капризуля, хуже Сианновского птенца. Знаешь,
какая она свирепая в гневе!
- Не-а, - я передернула плечами. - А что, ты видел ее в гневе?
Расскажи...
Одрин, хохоча, живописал сцену знакомства Элвина с летавкой:
- Понимаешь, наш Элвин - это... редкостная балда... Даже моя Иллирит
умудрилась надрать ему уши. Из-за чего-то его жутко невзлюбила, как увидит -
перья дыбом, глаза горят, и все норовит клюнуть побольнее.
Я рассмеялась.
- Ну, как увижу кого, которого клюет летавка, тут же пойму, с кем имею
дело... Перья дыбом, глаза горят, ой! - я повисла на Одрине, задыхаясь от
смеха. Мадре легко подхватил меня на руки и, внеся в таверну, посадил на
скамью. Повернулся к Сианну:
- Ты не спишь? Слушай, к тебе летавка прилетала?
Сианн взглянул на потолок и ответил хмуро:
- Нет, не прилетала. А что?
Я сжалась под удивленным взглядом Одрина.
- Ну... куда-то она ведь определенно летала... Триллве, а что конкретно
ты представила?
- Ну, вот его представила, - я ткнула пальцем в Алиелора, - насколько
вспомнила: длинный, ушастый, в темном, волосы до попы и глаза зеленые, - я
готова была расплакаться.