"Наталья Медянская, Ника Ракитина. Ночь упавшей звезды " - читать интересную книгу авторавойну... - и он положил голову мне на грудь.
Я стала перебирать и гладить пряди его похожих на ковыль волос. Мне было тепло и надежно, как никогда до него. Было хорошо. Вот только вредная летавка, появившись из-за крыши и прянув под навес, окатила нас брызгами с крыльев. Одрин вздрогнул от каскада холодных капель, внезапно уколовших спину, и резко сел. Летавка быстренько приземлилась ему на плечо и клюнула. Мадре рассмеялся, схватившись за ухо: - Вот видишь, а ты переживала. Она вернулась... Оденься, девочка, здесь холодно... Я послушалась, слегка досадуя, что он не стал мне помогать. Распорядился - и самоустранился. А потом мне стало смешно. - Сильно она тебя? - я извернулась, пытаясь разглядеть в темноте его ухо. Ничего не разглядела, конечно. Так, смутные тени Одрина и птички. - Не очень, - он стал не спеша одеваться. - Кстати... на звук того манка, который я тебе дал, прилетит именно моя летавка. Сатвер не так уж далеко, а она летает по всему лесу. Внезапно мевретт развернулся ко мне и порывисто обнял: - А ты будешь писать мне просто так? - Каждый день. А может, мы зря одевались?.. - Ты забыла сапоги. - Мне с тобой тепло, и без сапог, - надулась я. - Они мне велики, неудобно. И не смотри на меня так, а то я себя жарким на сковородке чувствую, - я посопел и кышкнула на летавку, перелетевшую мне на плечо со вполне прозрачным намерением. Птичка обиженно пискнула и взлетела по навес. - Ну, значит, придется мне опять нести тебя на руках... - обулся. Глянул на хохлатую: - Осторожнее с ней, она капризуля, хуже Сианновского птенца. Знаешь, какая она свирепая в гневе! - Не-а, - я передернула плечами. - А что, ты видел ее в гневе? Расскажи... Одрин, хохоча, живописал сцену знакомства Элвина с летавкой: - Понимаешь, наш Элвин - это... редкостная балда... Даже моя Иллирит умудрилась надрать ему уши. Из-за чего-то его жутко невзлюбила, как увидит - перья дыбом, глаза горят, и все норовит клюнуть побольнее. Я рассмеялась. - Ну, как увижу кого, которого клюет летавка, тут же пойму, с кем имею дело... Перья дыбом, глаза горят, ой! - я повисла на Одрине, задыхаясь от смеха. Мадре легко подхватил меня на руки и, внеся в таверну, посадил на скамью. Повернулся к Сианну: - Ты не спишь? Слушай, к тебе летавка прилетала? Сианн взглянул на потолок и ответил хмуро: - Нет, не прилетала. А что? Я сжалась под удивленным взглядом Одрина. - Ну... куда-то она ведь определенно летала... Триллве, а что конкретно ты представила? - Ну, вот его представила, - я ткнула пальцем в Алиелора, - насколько вспомнила: длинный, ушастый, в темном, волосы до попы и глаза зеленые, - я готова была расплакаться. |
|
|