"Анатолий Михайлович Медников. Берлинская тетрадь " - читать интересную книгу автора

Танкист появился через три минуты с тремя банками консервов, сахаром и
буханкой хлеба.
- На дорожку.
- Что вам-то останется?
- Берите, вам говорят. Солдат жив остался, старшина его накормит. Это
вам от всего экипажа.
Девушки долго отказывались со слезами благодарности, но Василий
решительно втиснул им в руки свои подарки. Затем его позвал командир танка.
- А ну, девчата, шагом марш в Россию, - с улыбкой крикнул он, и танк
тронулся дальше по дороге, а девушки некоторое время бежали рядом, распахнув
ватники, и махали косынками, пока боевая машина не ушла далеко, оставив в
воздухе легкое сизое облачко бензинового дыма.
Мы тоже двинулись вслед за танками. Метров через пятьсот нам попалась
на дороге колонна пленных гитлеровцев. Это была очень длинная колонна, хвост
ее загибался за поворотом шоссе. Пленные уныло шаркали ногами, колонна
неохотно плелась на восток. Танк, где водителем сидел Василий, поравнялся с
головой колонны.
И вдруг произошло странное. Гусеницы танка круто повернули вправо.
Гитлеровцы, идущие в первой шеренге, взмахнув руками и теряя пилотки,
панически кинулись в сторону, прямо в канаву. Видимо, кто-то из них решил,
что танк гусеницами раздавит их.
Мощная машина прошла очень близко от головы колонны, но тут танк
свернул влево и с резко увеличенной скоростью помчался вперед.
Колонна остановилась, ряды ее смешались. Убежавшие с бледными лицами
возвращались из канавы. Многие крестились.
Я не знаю, что произошло в танке. Возможно, что тоскующий по своей жене
водитель после рассказов подруги проникся такой ненавистью к гитлеровцам,
что мог сгоряча повернуть танк ближе к колонне. Но в то же мгновение он взял
себя в руки и, включив третью скорость, поскорее поехал вперед.
Или же, объезжая что-то на дороге, водитель просто свернул в сторону.
Все это догадки.
Но всем нам, наблюдавшим это мимолетное происшествие на дороге, было
ясно только одно: гитлеровцы допускали возможность такой мести танкистов.
Они знали, что заслужили ее бесчисленными своими злодеяниями. Ведь не
случайно пленные всякий раз исподлобья, с затаенной дрожью провожали каждый
наш танк.
Не мудрено! Они-то, нацисты, о наших людях судили по меркам своей
гнусной морали, своих разнузданных инстинктов.
Да, они сильно испугались, эти вчерашние вояки Гитлера! Испугались и
долго не могли прийти в себя.
Но прошло минут десять, смолкли хриплые, резкие голоса, и колонна
пленных вновь вяло поплелась на восток...

Карточка на партбилет

В городе шел бой, и "передовая" находилась где-то совсем рядом, за
несколько кварталов. В глубине маленького, залитого черным асфальтом
дворика, напоминавшего сухое дно огромного каменного колодца, суетился
боец-фотограф, перетаскивая из угла в угол свой аппарат - продолговатый
черный ящик на высоких деревянных ножках.