"Анатолий Михайлович Медников. Берлинская тетрадь " - читать интересную книгу автора

Девушки тотчас ответили улыбками, а танкист был так поглощен рассказом
той, чью руку он крепко сжимал в своей ладони, что даже не повернул ко мне
головы.
- Как мы жили, Вася, ты спрашиваешь? Жили хуже, чем собаки! - говорила
она не торопясь, так, словно бы диктовала письмо, и голос ее, крепкий,
мелодичный, раздавался далеко.
Я подумал тогда, что этой нашей русской дивчине с таким голосом,
звенящим молодой силой, было особенно тяжко жить и говорить всегда
полушепотом в гитлеровской неволе.
- Ты спрашиваешь, Вася, как кормили? - продолжала она. - Суп давали
такой зеленый, что его никто не мог есть. По двенадцать часов работали
голодные. Придет начальник или немка-надсмотрщица и подгоняет: "Мари,
арбайтен, шнеллер, шнеллер!"
Танкист промолчал, а Мария, вздохнув, добавила:
- Будили на работу в два часа ночи. Открывается дверь - полицай огонь
зажигает и кричит: "Ауфштейн!" - это значит - вставать. Сразу же вставали и
выходили во двор. Стоим час. Начинают нас считать. Ждем. Дождь или мороз.
Мыслимо - все босые.
- Босые, - повторил танкист и тут только обернулся ко мне. Негодующим
своим взглядом он как бы призывал меня быть свидетелем этого горестного
рассказа.
- Ай, Вася, знаешь, у меня от думок иссох мозг и глаза от слез не
видели ничего, когда я о доме вспоминала! Мария всплакнула.
- О доме, - снова тихо повторил танкист.
- Вот у меня даже газетка есть ихняя. Про наших девчат курских описано.
Я перевод знаю, Вася, - поторопилась добавить Мария, потому что танкист взял
в руки мятый, уже слегка пожелтевший лист газеты "Франкфуртенцейтунг" с
выражением такой брезгливости на лице, словно хотел выбросить эту газету
тотчас в канаву.
И Мария, должно быть по памяти, перевела заметку:
- "Рабочие оккупированных советских областей стоят в лагере,
огражденном колючей проволокой. Этих людей, привезенных из Курского района в
Германию, нужно, разумеется, держать в строгости, следить за ними, ибо нет
никакой гарантии, что между ними нет большевиков, способных к актам
саботажа. Их ближайший начальник поддерживает авторитет при помощи кнута..."
- Кнута! - сказал танкист. Он схватил и вторую руку Марии, слегка
притянул ее к себе и спросил: - Так Катя была не с вами?
- Нет, Васенька, я же говорила, разлучили нас. В другой лагерь увезли.
- Жива?
- Пока мы вместе были, так она болела немного, знаешь, Васенька.
Худенькая такая стала, руки как у девочки. Только что на лице одни глаза
остались.
- Не найти мне ее. Где тут встретиться! А если ты встретишь, скажи -
жив, мол, будет Берлин брать!
- Милые вы наши, как мы вас ждали! Ничего нам не надо, только бы своих
русских увидеть!
Мария снова всплакнула, и на глазах ее подруг появились слезы.
- Вот мы пришли!..
Сказав это, танкист отпустил руки Марии и бросился к танку.
Я понял, что Мария - подруга жены Василия и они односельчане.