"Иэн Макьюэн. Stop-кадр!" - читать интересную книгу автораобновления. Их беседа, по существу, доставляла им не меньшую радость, чем
физическая близость: в обоих случаях они жили единым счастливым мгновением. В разговорах они оставались так же верны друг другу, как в сексе. Под душем они в шутку решили сковать себя одними наручниками и выбросить ключ. От этой мысли они пришли в возбуждение. Не теряя времени на то, чтобы вытереться и выключить воду, они бегом вернулись в постель, чтобы всесторонне обсудить задуманное. Они взяли себе в привычку, предаваясь любви, нашептывать друг другу на ушко разные небылицы, рождавшиеся сами собой, нежданно-негаданно, - небылицы, которые вызывали стоны и хихиканье самозабвенного восторга и заставляли очарованного слушателя соглашаться до конца дней своих терпеть зависимость и унижения. Мэри шепотом поведала о своем намерении нанять хирурга, чтобы тот ампутировал Колину руки и ноги. Она, мол, отведет ему комнату в своем доме и будет держать его исключительно ради секса, иногда предоставляя во временное пользование подругам. Колин изобрел для Мэри хитроумную большую машину, сделанную из стали, выкрашенную в ярко-красный цвет и приводимую в действие электричеством; снабженная поршнями и рычагами управления, ремнями и циферблатами, при включении она начнет издавать негромкое жужжание. Колин зажужжал Мэри в ухо. Как только Мэри пристегнут ремнями и подведут к ее телу трубки для питания и очищения организма, машина будет ее трахать - причем не часами и не неделями, а долгие годы, без остановки, всю жизнь, до самой смерти, а то и после, пока Колин - или его поверенный - ее не выключит. Потом, когда, приняв душ и побрызгавшись духами, они сидели на балконе, потягивали свою выпивку и глазели поверх горшков с геранью на туристов, прогуливающихся внизу по улице, рассказанные шепотом небылицы казались разговоре. Теплыми ночами, на узкой односпальной кровати, они обнимали друг друга во сне - Мэри чаще всего обвивала руками шею Колина, а Колин обхватывал Мэри за талию, и ноги их сплетались. Днем, даже в те редкие мгновения, когда бывали исчерпаны все темы и иссякало вожделение, они оставались рядом друг с другом - порой задыхаясь от тепла чужого тела, но не в силах отойти ни на минуту, - словно опасались, как бы одиночество, тайные мысли не уничтожили все, что так тесно их связывает. Опасение это не было напрасным. Утром четвертого дня Мэри проснулась раньше Колина и потихоньку встала с кровати. Она быстро умылась и оделась, и хотя движения ее не были осторожными, не были они и небрежными. Дверь номера она открыла не привычным резким поворотом руки, а плавным, координированным движением всего тела. На улице было прохладнее, чем обычно в половине одиннадцатого, а воздух стал необычайно прозрачен. Казалось, солнце, изваяв предметы во всех подробностях, выгодно подчеркивает их силуэты темными тенями. Мэри перешла мостик, ведущий на понтон, и заняла столик на самом дальнем краю - ближайший к воде и ярко освещенный солнцем. Однако сидеть с обнаженными руками было холодно, и она слегка дрожала, надевая темные очки и озираясь в поисках официанта. Она была единственным посетителем кафе - возможно, первым в тот день. Занавеску из бусин, заменявшую дверь по ту сторону мостика, раздвинул официант, давший понять, что он заметил Мэри. Он скрылся из виду, а немного погодя появился вновь и направился к ней с подносом, на котором стояла |
|
|