"Иэн Макьюэн. Stop-кадр!" - читать интересную книгу автора

большая дымящаяся кружка. Поставив ее на столик, он пояснил, что это за счет
заведения, и хотя Мэри предпочла бы выпить кофе, а не горячий шоколад, она с
благодарностью приняла угощение. Официант улыбнулся, круто повернулся и
удалился. Мэри, немного подвинув стул, села лицом к берегу, чтобы видеть
балкон и закрытые ставнями окна их номера. Рядом, почти под ногами, вода
мягко ударялась об автомобильные покрышки, которые защищали понтон от
железных барж, когда те швартовались. Не прошло и десяти минут, как, словно
воодушевленные присутствием Мэри, посетители заняли еще несколько столиков,
а к ее официанту уже присоединился другой, и оба трудились без передышки.
Она выпила свой шоколад и посмотрела на огромную церковь на другом
берегу канала, на теснившиеся вокруг дома. Изредка проезжавшие по набережной
машины ловили ветровым стеклом лучи утреннего солнца и передавали на
противоположный берег ответные световые сигналы. Людей с такого большого
расстояния не было видно. Потом, поставив пустую кружку на столик, Мэри
оглянулась вокруг и увидела на балконе Колина - полностью одетый, он
улыбался ей с расстояния примерно шестидесяти футов. Она тепло улыбнулась в
ответ, но когда Колин немного переместился, словно обойдя какой-то предмет,
лежащий под ногами, улыбка застыла у нее на лице, а потом исчезла. Она в
недоумении потупила взор и опять взглянула через плечо на другой берег. Мимо
плыли две гребные шлюпки, и люди, сидевшие в них, возбужденно кричали друг
на друга. Мэри посмотрела в сторону балкона и вновь выдавила улыбку, но
Колин уже ушел в комнату, и в течение тех нескольких секунд, что были в ее
распоряжении до его прихода, она смотрела отсутствующим взглядом на далекую
набережную, склонив голову набок так, словно мучительно пыталась что-то
вспомнить. Когда Колин пришел, они поцеловались, сели рядом - и просидели
там два часа.
В дальнейшем этот день ничем не отличался от трех предыдущих: они вышли
из кафе и вернулись к себе в номер, который как раз закончила прибирать
горничная. Они встретили ее, когда она выходила: под мышкой - узел грязных
простыней и наволочек, в другой руке - мусорная корзина, наполовину
заполненная использованными бумажными салфетками и обрезками ногтей с
Колиновых пальцев ног. Чтобы дать ей пройти, им пришлось прижаться к стене,
и на ее вежливое приветствие они ответили немного смущенно. Меньше часа они
провели в постели, два часа завтракали, вернулись в постель - на сей раз
чтобы поспать, а проснувшись, занялись любовью, потом немного повалялись,
приняли душ, оделись и остаток вечера, до и после обеда, просидели на
балконе. При этом Мэри выглядела встревоженной, и Колин несколько раз сказал
ей об этом. Мэри ответила, что и вправду обеспокоена, но причина этого
беспокойства, как она объяснила, кроется в подсознании, неглубоко, почти в
пределах досягаемости, подобно яркому сну, который никак не удается
вспомнить. Вечером они решили, что слишком мало двигаются, и задумали на
следующий день поспеть на пароход, курсирующий через лагуну до узкой полоски
суши, где общедоступные пляжи обращены к открытому морю. Это решение
повлекло за собой обстоятельный, исполненный эйфории - ибо они как раз
выкурили очередной "косячок", - разговор о купании и любимых стилях
плавания, о достоинствах и недостатках рек, озер, плавательных бассейнов и
морей, а также о природе той притягательности, которой обладает для людей
вода: возможно, все дело в глубоко запрятанной памяти о далеких предках,
обитавших в морях? Разговор о памяти заставил Мэри вновь нахмуриться. После
этого нить беседы была утрачена, и они легли спать раньше обычного,