"Иэн Макьюэн. Stop-кадр!" - читать интересную книгу автора

полированный обеденный стол с подобранными в тон и расставленными вокруг
стульями с высокими спинками. На краю стола стоял телефон и лежал блокнот с
карандашом. На стенах висело более дюжины написанных маслом картин - в
основном портреты да несколько пожелтевших пейзажей. Портреты были одинаково
мрачными: темная одежда, грязно-серый фон, на котором лица изображенных
людей светились, как луны. На двух пейзажах были запечатлены едва
различимые, лишенные листвы деревья над темными озерами, смутные танцующие
фигуры на берегу.
В конце галереи были две двери, через одну из них утром вошли Мэри с
Колином; непропорционально маленькие, не обшитые панелями, выкрашенные в
белый цвет, они вызывали в воображении большой особняк, разделенный на
несколько квартир. Мэри остановилась перед комодом, стоявшим у стены, в
промежутке между двумя окнами, - настоящим чудовищем с блестящими
поверхностями, на каждом из ящиков которого имелась медная ручка в форме
женской головы. Все ящики, что она попробовала выдвинуть, оказались
запертыми. На комоде были аккуратно расположены вещи, предназначенные для
сугубо личного пользования и тем не менее выставленные напоказ: поднос с
отделанными серебром мужскими массажными и платяными щетками, украшенный
росписью фарфоровый тазик для бритья, несколько опасных бритв, разложенных
веером, ряд трубок на подставке из черного дерева, жокейское кнутовище,
мухобойка, золотая трутница, часы на цепочке. На стене, над комодом, за этой
небольшой вставкой висели гравюры на спортивные сюжеты, главным образом с
изображением скачек - лошадей с вывернутыми передними и задними ногами,
наездников в цилиндрах.
Лишь исходив всю галерею из конца в конец - делая крюки вокруг наиболее
крупных предметов, останавливаясь, чтобы посмотреться в зеркало в золоченой
раме, - Мэри осознала, что не заметила самого интересного. Стеклянные
раздвижные двери в восточной стене выходили на длинный балкон. Из-за света
люстр оттуда, где она стояла, было трудно разглядеть, что творится в
полутьме за дверями, там лишь едва виднелись буйно цветущие растения,
ползучие побеги, деревца в кадках и - Мэри затаила дыхание - маленькое
бледное лицо, смотревшее на нее из глубокой тени, лицо, существовавшее,
казалось, само по себе, ибо на фоне ночного неба, сквозь отражение комнаты в
стекле не видно было ни одежды, ни волос. Не мигая, это безукоризненно
овальное лицо продолжало пристально смотреть на Мэри. Потом оно
переместилось назад и в сторону, скрывшись в полумраке. Мэри шумно
выдохнула. Отражение комнаты задрожало, и стеклянная дверь открылась. В
комнату немного неуклюже вошла молодая женщина с собранными в строгий пучок
на затылке волосами. Она протянула руку:
- Идемте на балкон. Там приятнее.
Сквозь густую пастель неба уже проглядывали первые звезды, и все же еще
можно было без особого труда различить море, причальные столбы и даже темный
силуэт кладбищенского острова. Прямо под балконом был пустынный внутренний
двор. Множество цветов в горшках источали терпкий, почти тошнотворный
аромат. Женщина, вдруг негромко застонав - видимо, от боли, - опустилась на
стул с парусиновым сиденьем.
- Тут красиво, - сказала она так, словно Мэри уже начала разговор. - Я
стараюсь проводить здесь как можно больше времени.
Мэри кивнула. Балкон тянулся почти на половину длины комнаты.
- Меня зовут Каролина. Я жена Роберта. Мэри пожала ей руку,