"Иэн Макьюэн. Stop-кадр!" - читать интересную книгу автора

на той стороне, где сидели Колин и Мэри, Дирижер листал партитуру, а
музыканты рассаживались по местам и раскладывали ноты на пюпитрах.
Одним из следствий столь близких отношений было то, что Мэри с Колином
зачастую неожиданно для себя, не сговариваясь, начинали смотреть на одно и
то же; на сей раз - на человека, стоявшего к ним спиной более чем в двухстах
ярдах от них. В ярком солнечном свете его белый костюм бросался в глаза. Он
остановился, чтобы послушать вальс. В одной руке он держал фотоаппарат, в
другой - сигарету. Он стоял в ленивой позе, перенеся свой вес на одну ногу,
и шевелил головой, повинуясь несложному ритму. Потом он вдруг повернулся
так, словно ему надоело слушать - вальс еще звучал, - и не спеша направился
в их сторону, бросив на ходу сигарету и растоптав ее - не глядя. Не сбиваясь
с широкого шага, он достал из нагрудного кармана темные очки, наскоро протер
их белым платком и надел. Каждое его движение казалось сколь экономным,
столь же и обдуманным. Несмотря на черные очки, хорошо скроенный костюм и
светло-серый шелковый галстук, они сразу узнали этого человека и, как
зачарованные, следили за его приближением. Невозможно было определить,
увидел ли он Колина с Мэри, но шел он уже прямо по направлению к их столику.
Колин тяжело вздохнул:
- Надо было пойти в гостиницу.
- Давай отвернемся, - сказала Мэри, но они продолжали смотреть, как он
подходит все ближе, завороженные новым ощущением узнавания человека в
незнакомом городе, возможностью наблюдать, оставаясь незамеченными.
- Он нас не заметил, - прошептал Колин, но тут, словно по подсказке
суфлера, Роберт остановился, снял очки, воскликнул:
- Друзья мои! - и с распростертыми объятьями поспешил к ним. - Друзья
мои! - Он пожал руку Колину, а руку Мэри поднес к губам.
Они откинулись на спинки стульев и слабо улыбнулись ему. Найдя
свободный стул и усевшись между ними, он улыбался так широко, словно с того
момента, как они расстались, прошло не несколько часов, а по меньшей мере
несколько лет. Он сидел, развалясь и положив одну ногу на колено другой так,
что хорошо были видны мягкие кожаные ботинки светло-кремового цвета. Вокруг
столика распространялся слабый запах его одеколона, разительно отличавшийся
от того благоухания, которое он источал минувшей ночью. Мэри принялась
чесать ногу. Когда они объяснили, что еще не возвращались в гостиницу и
ночевали на улице, Роберт в ужасе раскрыл рот и выпрямился. На другой
стороне площади первый вальс незаметно перешел в следующий; неподалеку
второй оркестр вдохновенно заиграл чопорное танго, "Приют Эрнандо".
- Это я виноват! - воскликнул Роберт. - Из-за вина и моих дурацких
историй вы засиделись допоздна.
- Перестань чесать, - сказал Колин Мэри, а Роберту: - Вовсе нет. Нам
следовало взять с собой карту города.
Но Роберт уже вскочил на ноги, положив одну руку на локоть Колина, а
другой потянувшись к ладони Мэри.
- Нет, это моя вина. Я обязан ее загладить. Вы воспользуетесь моим
гостеприимством.
- Но это невозможно, - неуверенно сказал Колин. - Мы живем в гостинице.
- При такой усталости гостиница - не самое лучшее место для отдыха. Я
устрою вас так удобно, что вы позабудете об этой ужасной ночи.
Роберт задвинул свой стул под столик, чтобы дать Мэри пройти. Колин
дернул ее за юбку: