"Гейвин Максвелл. Лети к своим собратьям, ворон" - читать интересную книгу автора

Я собирался нанести в Камусфеарну мимолётный прощальный визит, всё уже
было устроено. Выдры пойдут в зоопарк, оставшиеся собаки - в те добрые
дома, куда их смогут пристроить. Гас, мой любимый пёс, с виду суровый и
неукротимый, - пиринейская горная собака, - который в действительности был
мягок и нежен как спаниель, погиб в моё отсутствие, удавившись на
цепи-удавке, когда его оставили на улице на ночь.
В течение нескольких коротких недель своего визита в Камусфеарну я
старался не видеться с выдрами. Я никак не мог внутренне смириться с тем,
что их придётся сдать в зоопарк. Это было всё равно, что отдать в интернат
нежеланных детей, но другого выхода, пожалуй, не было. Я даже не мог
заработать достаточно денег, чтобы содержать их, хотя уже и получил
несчётное количество писем от общественности, которая самым
недвусмысленным образом порицала моё решение. Что могла она знать о
невозможности сохранить всё это? Семь тысяч фунтов в год, чтобы только
сохранить практически пустую Камусфеарну, - сколько из моих
корреспондентов может найти такие деньги, теперь или вообще когда-либо,
чтобы сохранить нечто прекрасное хотя бы чуть живым в кислородной маске? И
как долго?
Я уже знал, что всё кончено, полностью и бесповоротно, и всё же
неизвестные лица, незнакомые голоса жужжали мне в уши, требуя от меня
невозможного. Да это просто смешно! Некоторые спрашивали меня, почему я не
"выпустил их на волю".
Можно с таким же успехом спросить, почему нельзя отпустить собаку,
которую держал и лелеял семь лет. А эти две выдры, Эдаль и Теко, были
вскормлены из соски с самого младенчества, жили в домашних условиях до тех
пор, пока положение не стало действительно опасным, и они привыкли, что
пищу им подают в строго определённое время. Да они и сами не уйдут, и даже
если, напротив, ты сам уйдёшь, то они не смогут ни сами себя обеспечить,
ни просто выжить при суровом шотландском климате без отапливаемого
спального помещения, к которому они привыкли. Совсем иначе дело обстояло с
несколькими шотландскими выдрами, которых мы держали в Камусфеарне. Их мы
выпустили, и они самым чудесным образом выжили, по крайней мере, несколько
лет, несмотря на то, что были так доверчивы к людям.
Иногда я их видел сам, однако, гораздо чаще получал письма от
англичан-туристов, которые побывали на Западном нагорье. Они писали мне,
что в том или ином месте, но всегда в пределах около пятнадцати миль от
Камусфеарны, из моря вдруг выходила выдра, безбоязненно подходила к ним и
нюхала у них обувь. Некоторые при этом спрашивали, что это, нормальное
поведение для выдры? Каждое такое письмо очень меня радовало, так как в
нём говорилось, что те существа, которых мы приучили доверять людям, ещё
не погибли из-за их доверчивости.
Но в отношении Эдаль и Теко не могло быть такого простого решения, и я,
наконец, понял, что если любить животных так же, как людей, то при этом
усугубляются собственные страдания. Иногда я завидую тем, кто равнодушен к
млекопитающим другой породы, отличающейся от своей, но, возможно, при этом
усиливается общее восприятие и понимание, сострадание и нежность, которые
слишком уж заторможены у большинства из рода человеческого, настолько
заторможены, что теперь мы оказались перед угрозой своему собственному
существованию. Вот из всего этого слагалось моё отношение к этим двум
выдрам, поэтому решение оказалось результатом болезненной борьбы с самим