"Гейвин Максвелл. Лети к своим собратьям, ворон" - читать интересную книгу автора

собой, гораздо более болезненной, чем можно описать словами. Но борьба уже
закончилась, и решение принято. Выдры уходят, Камусфеарну закроют, а я
где-то обрету себе новую жизнь.
Ничего, однако, на свете нет совершенно определённого. Если любишь
человека или животного, то тебя тянут крепкие нити обратно к объекту
любви, а руки, которые тянут эти нити, - твои собственные. Но теперь
любить уж было поздновато.
Я стал спускаться по косогору к огням дома. В темноте ночь казалась ещё
более бурной, чем это было в сумерках. Дождь, налетавший со шквалом с
моря, бил и хлестал мне в лицо. Начинался прилив, и был слышен рёв и
шипенье громадных волн, ухающих на пляже за домом. Обстановка была
довольно подходящей для прощания надолго, прощанья не только лично моего,
но в разной степени всех тех, кто писал мне и принимал близко к сердцу не
только мою небольшую и незначительную трагедию, так как они связывали это,
возможно, с чем-то гораздо большим в своей собственной жизни. Это был, в
конечном итоге, конец эры, и она воспринимается в большей или меньшей
степени как шок для любого живущего на свете человека. Для этих людей моя
собственная несостоятельность была как бы символом их возможностей. Если я
нарушил свой образ жизни, такой, как они представляли его себе, то я как
бы подвёл их, и их жизнь тоже нарушится. Я никак не пойму, как я обрёл
этунежеланную ответственность, как не могу понять, почему мой первый
рассказ о Камусфеарне "Кольцо светлой воды" затронул какую-то неосознанную
потребность в тех, кто читал его. Для меня это был не более чем личный
дневник, дневник нескольких лет значительного счастья и некоторых бед, и
конечно же это не отчёт великого или выдающегося человека, судьбу которого
так близко принимают к сердцу другие люди в такой степени, что разделяют
мою горечь по поводу отъезда из Камусфеарны. Я помню даже такие строчки из
писем людей, с которыми вовсе не был знаком. "Что бы Вы ни собирались
делать, не говорите только, что Камусфеарны из "Кольца светлой воды"
никогда не было. Если угодно, скажите, что она исчезла, но только не
говорите, что соврали. Я этого не вынесу, так как это было
единственноедляменясвидетельство, что где-то был Рай"... "Что бы Вы ни
говорили, Камусфеарна для меня навсегда останется такой, как Вы её
описали. Я хочу сохранить этот образ, даже если её никогда не увижу.
Заберите его у меня, и вряд ли у меня что-либо останется"... "Ваша книга
"Скалы остаются" потрясла меня. Не потому, что она мне так понравилась,
вовсе нет, а потому что избавила меня от иллюзий о том, что где-то есть
счастье, удовлетворение, мир, в который за свои пятьдесят четыре года я
так и не попал"..."Мне тринадцать лет, я прочитал Вашу книгу. Вот только
такой жизнью мне и хочется жить. Скажите, пожалуйста, как начать?
Расскажите, как начинали Вы, как уехать из города и жить просто в сельской
местности вдали от людей, в особенности от родителей и родственников"...
"Если хотите знать, то Вы паршивый писатель, который то и дело заставляет
читателя лезть в словарь. Да я лучше буду читать кого угодно другого.
Бонд - мой любимый, но всё-таки мне нравится, как Вы живёте, если это
действительно так"...
Ну что ж, так оно всё и было, но этого больше нет, и ничьей вины, кроме
моей собственной, тут нет.