"Гейвин Максвелл. Кольцо светлой воды" - читать интересную книгу автора

"связь", которую не в состоянии установить, даже при большом старании,
большинство людей, которые хотели бы этого. Пожалуй не так уж и трудно
найти более подходящее объяснение тем отдельным случаям, в которых эта
"связь" кажется очевидной, но именно число таких случаев и
последовательность, с которой поведение животного отличается от
установившихся форм отношения к людям, убеждает меня в том, что существует
нечто такое, что до сих пор eщё не поддаётся объяснению.
В доказательство приведу один только пример. Через дорогу от дома
Мак-Киннонов у подножья холма находится поросшее тростником озеро метров
ста в длину и пятидесяти в ширину. Каждую зиму дикие лебеди-кликуны обычно
прилетали туда по пути на юг, подгоняемые арктической погодой, и
оставались там на несколько дней, а иногда и недель. Мораг любила этих
лебедей и от зелёных дверей своего дома она по нескольку раз в день
приветствовала их, так что они привыкли к её голосу и никогда не отплывали
к другому берегу озера, как обычно делали, когда на дороге появлялись
другие человеческие фигуры. Однажды ночью она услышала, что они тревожатся
и зовут, их чистый трубный голос приглушался и относился ветром прочь, и
когда открыла утром дверь, то поняла, что случилась беда. Два
лебедя-родителя у ближнего берега озера суетились, если так можно
выразиться в отношении этих грациозных и величественных птиц, вокруг
лебедёнка, который вроде бы попался в силки у кромки тростника. Мораг
пошла к озеру и как обычно стала их звать. Лебедёнок хлопал крыльями по
воде и жалобно рвался, но под болотистой поверхностью его что-то
удерживало, а родители всё это время вместо того, чтобы удалиться при
приближении Мораг, продолжали кричать, оставаясь рядом с ним.
Мораг пошла вброд, но дно было илистым и топким, и она увязла почти по
пояс, пока не поняла, что не сможет дотянуться до лебедёнка. Тогда он
повернулся и потянулся к ней, перестал бить крылами и затих. Мораг
протянула руку и пошарила в воде под ним. Она нащупала проволоку, потянув
за которую, вытащила ржавый железный капкан, захвативший его ногу. Капкан
ставили на лису и привязывали его длинной проволокой, чтобы лиса утопилась
и тем самым избавилась от мучений.
Мораг подняла лебедёнка из воды, он покорно сидел у неё на руках, пока
она раскрывала капкан, а в это время оба родителя подплыли к ней и стали
по обе стороны от неё, ручные, по её словам, как домашние утки. Они не
уплыли даже тогда, когда она положила невредимого малыша на воду и стала
выбираться на берег.
Лебеди тогда пробыли неделю, а то и больше, и теперь уже не ждали её
зова, чтобы поприветствовать её. Каждый раз, как она открывала дверь, их
голоса как серебряные колокольчики звенели ей с озера через дорогу. Если
бы у Йитса были такие же странные чары, что и у Мораг, то его пятьдесят
девять лебедей, пожалуй, сразу не взлетели бы, а его знаменитое
стихотворение так и осталось бы ненаписанным.
Мораг увлеклась животными вовсе не из-за бездетности, как это бывает со
многими старыми девами, - у неё трое сыновей. Старшему, Лахлану, когда я
приехал в Камусфеарну, было тринадцать лет, и у него были братья-близнецы,
Юван и Дональд, которым было одиннадцать. Близнецы были энергичными,
общительными и внимательными, всегда стремились помочь, хоть это не всегда
у них получалось.
Всего лишь несколько недель спустя я подружился с их семьёй, и именно