"Гейвин Максвелл. Кольцо светлой воды" - читать интересную книгу автора

они по вечерам после школы приносили мне почту из Друимфиаклаха, а по
выходным выполняли различные хозяйственные работы у меня в доме. Они
красили внешние стены дома белой краской по крайней мере на ту высоту, на
которую хватало их роста и сломанной лестницы. Они таскали тяжёлый белый
порошок сюда вниз из Друимфиаклаха в бумажных мешках, и однажды я
предложил им свой рюкзак, так, пожалуй, было удобнее. Они очень
обрадовались этому, и на следующий день вернулись с рюкзаком, под завязку
наполненным этим порошком. Не только сам мешок, но и всевозможные кармашки
на молнии, которые были предназначены для таких вещей, как зубные щетки и
табак. Это было девять лет тому назад, близнецы уже давно стали взрослыми
и вышли в люди, но в сырую погоду по швам моего рюкзака ещё можно вполне
заметить следы беловатой пасты.
Постепенно хозяйство Мак-Киннонов стало частью моей жизни, моей
единственной связью с удалённым миром магазинов и почтовых отделений,
телеграмм и раздраженья, от которого мне так хотелось избавиться насовсем.
Обеспечить дом продовольствием всегда непросто, в особенности когда к нему
нет дороги, но гораздо труднее делать это тогда, когда до ближайшей
деревни, в которой больше одного магазина, по дороге от тридцати до сорока
миль. Почта приходит в Друимфиаклах один раз в день по сложной системе
морского и автомобильного транспорта из той деревни, где находится
железнодорожная станция. Оттуда её везут на моторной лодке в маленькое
селение в пяти милях от Друимфиаклаха, где вначале огромный старый
"Хамбер", а теперь "Лэндровер" принимает её и развозит по разбросанным по
округе жилищам. Я, таким образом, могу быть практически уверен, что получу
хотя бы одно почтовое отправление в день, если протопаю в Друимфиаклах за
нею (правда иногда в плохую погоду лодка не ходит, и бывали случаи в этой
глуши, что весь мешок с почтой отправляли на остров Скай то ли по
недосмотру, то ли по халатности). Ответ на это письмо я оставляю в
Друимфиаклахе только на следующий день, чтобы его забрал "Лэндровер" утром
послезавтра. Так что, если, скажем, я получил письмо во вторник вечером,
то мой корреспондент получит ответ только в пятницу. Газеты доходят ко мне
только вечером на следующий день, если я сам не схожу в Друимфиаклах за
ними. Из-за большой высоты окружающих гор из радиоприёмника доносится едва
различимый шёпот. Прижав к нему ухо, можно с трудом уловить обрывки
новостей, чаще всего о войне, либо о слухах о войне, либо навязчивые и
непрошеные ритмы рок-н-ролла, похожие на мышиный писк и напоминающие о
далёком сумасшедшем человечестве. Плохая слышимость гораздо больше
подчеркивает изолированность Камусфеарны, чем полная тишина.
Обмен письмами частенько занимает целую неделю, и наиболее нетерпеливые
из моих друзей в такой ситуации в отчаянье слали мне массу телеграмм.
Единственный путь, по которому можно доставить телеграмму, кроме
"Лэндровера", привозящего почту в Друимфиаклах по вечерам, - это поездка
на велосипеде по крутым и опасным тропинкам от почты до Друимфиаклаха, а
затем полторы мили пешком под откос.
Итого: десять миль на велосипеде и три мили пешком. Деревенский
почтальон - человек исключительно пунктуальный и преисполненный чувства
долга. Первую свою телеграмму в Камусфеарне я получил в жаркий летний
день, когда горы прямо дымились от зноя, а изнывающий от мух скот стоял по
колено в воде в штилевом море. Взмокший почтальон стоял у дверей и
протягивал мне листок, на котором было написано :"С днём рожденья!" Гора