"Грэм Макнилл. Последняя церковь" - читать интересную книгу автора

болью, которую он чувствовал в сердце. - Ты и есть... Император...
- Да, и нам пора, Урия.
Священник окинул взглядом церковь, наполненную блеском и сиянием.
- Пора? Куда? Для меня нет места в твоем безбожном мире.
- Конечно же, место есть, - ответил Император. - Прими новый порядок, и
ты станешь частью невероятного. Невероятного мира и невероятного времени, в
котором мы стоим всего лишь в шаге от свершения всего, о чем только мечтали.
Урия бездумно кивнул и почувствовал, как сильная рука мягко помогает
ему подняться на ноги. От прикосновения Императора тело наполнялось силой, а
боли и недуги, терзавшие Урию многие годы, отступали и блекли, становясь не
более чем темным воспоминанием.
Он взглянул вверх, на великолепную фреску Изандулы Вероны, и у него
перехватило дыхание. Краски, обычно тусклые из-за сумрака, теперь заиграли,
и казалось, что свод церкви ожил благодаря свету Императора, наполнившему
фреску новой жизнью и энергией. Кожа нарисованных фигур сияла жизненной
силой, оттенки обрели чувственную яркость.
- Шедевр Вероны не был создан для тьмы, - сказал Император. - Только
свет позволит ему полностью раскрыться. То же и с человечеством: только
когда исчезнут глухие тени религии, учащей нас не задавать вопросов, мир
обретет свои истинные краски.
С трудом Урия оторвался от созерцания невообразимо прекрасной фрески и
оглядел церковь. Витражные окна светились, изящное внутреннее убранство
храма предстало во всем великолепии мастерства его создателей.
- Я буду скучать по всему этому, - промолвил Урия.
- Империум, который я со временем построю, будет столь великим и
блистательным, что эта церковь покажется тебе лачугой бедняка, - пообещал
Император. - А теперь нам пора в путь.
Урия послушно пошел вдоль нефа, но на сердце у него было тяжело: он
понимал, что когда-то решил изменить свою жизнь, руководствуясь неверным
истолкованием событий или, что еще хуже, ложью. Идя за Императором к дверям
притвора, он еще раз взглянул на потолочный свод, вспоминая проповеди,
которые он читал в этом храме, паству, жадно внимавшую каждому слову, и
добро, которое эта церковь несла в мир.
Внезапно он улыбнулся. Даже если в основе всей его жизни и веры была
неправда, это не имело значения. Он верил в то, что видел, и пришел в храм с
открытым сердцем, опустошенным горем. Благодаря этому Дух Божий вошел в его
душу и заполнил пустоту любовью.
Сила веры именно в том, что она не требует доказательств. Достаточно
просто верить.
Он посвятил свою жизнь Богу и сейчас не чувствовал горечи, даже зная,
что судьбой его управлял слепой случай. Он проповедовал любовь и прощение, и
никакие умные слова не заставят его сожалеть об этом.
Дверь притвора была все еще открыта; они пересекли холодное помещение,
и Император распахнул главные двери церкви.
Внутрь ворвались воющий ветер и струи дождя, и Урия плотнее запахнулся
в ризу, чувствуя, как промозглая ночь тысячами ледяных игл вонзается в тело.
Он оглянулся на алтарь своего храма и увидел, что порыв ветра загасил
последнюю свечу, еще горевшую у часов судного дня.
Церковь вновь погрузилась во мрак, Урия вздохнул, сожалея, что
последний свет в храме угас. Порыв ветра захлопнул внутренние двери, и он