"Лэрри Макмуртри. Одинокий голубь" - читать интересную книгу авторана этот подвиг, не имели желания останавливаться и изучать высказывания
эрудита. Еще обиднее было то, что и среди собственных друзей никто не заметил девиза, даже Ньют, от которого Август ждал большей наблюдательности. Разумеется, двое из их компании были полностью неграмотны, даже трое, если посчитать Боливара, и не сумели бы отличить латынь от китайского. И все равно их равнодушное отношение к вывеске как части пейзажа заставило Августа поразмышлять, как часто привычка приводит к пренебрежению. Калл наконец однажды заметил девиз, но только потому, что именно напротив вывески его лошадь умудрилась потерять подкову. Когда он выпрямился, подняв подкову, то взглянул на вывеску и заметил какую-то странную надпись после слов о свиньях. Он догадывался, что слова латинские, но это не объясняло их присутствия. В тот самый момент Август находился на веранде, общаясь с кувшином и стараясь не попадаться под ноги. - Чего ты еще такого там намарал? - спросил Калл. - Тебе что, этого идиотизма насчет свиней не достаточно? Что там сказано в этом последнем предложении? - Там немного на латыни, - сказал Август, ничуть не обеспокоенный сердитым тоном своего партнера. - Почему латынь? - удивился Калл. - Мне казалось, ты знал греческий. - Когда-то знал буквы, - пояснил Август. Он был порядком пьян и печален по поводу того, насколько он постепенно опустился. В особо трудные годы греческий алфавит буква за буквой исчезал из его памяти, так что от той свечи знаний, с которой он пустился в путь, остался лишь небольшой жалкий огарок. - Это девиз, - объяснил Август, - сам по себе. - Он твердо вознамерился скрывать доколе возможно тот факт, что не знал, что девиз означает, хотя, по сути, это никого не касалось. Он написал его на вывеске - теперь пусть другие читают. Но Калл сразу усек. - Ты сам не знаешь, - сказал он. - Да это может быть все, что хочешь. Может, ты даже приглашаешь людей нас ограбить. Это рассмешило Августа. - Что касается меня, так если появится бандит, умеющий читать на латыни, так пусть грабит, я не возражаю. Готов кое-чем рискнуть, чтобы ради разнообразия получить возможность пристрелить образованного человека. После этого вопрос о девизе или целесообразности его присутствия на вывеске поднимался время от времени, если не находилось другого повода для спора. Из всех тех, кому приходилось жить по соседству с вывеской, больше всех она нравилась Дитцу, поскольку во вторую половину дня от двери, на которой она была изображена, падала какая-никакая тень, где он мог по сидеть и обсохнуть. Другим она никакой пользы не приносила, так что зрелище двух всадников, читающих вывеску жарким днем, вместо того чтобы мчаться в Лоунсам Дав и поскорее промочить пыльное горло, было весьма необычным. - Не иначе как профессора, - предположил Дитц. - До чего читать любят. Наконец всадники подъехали к сараю. Один - коренастый и с красным лицом - был в возрасте капитана; у второго, маленького, как дворняжка, мужичка с лицом, изрытым оспой, к ноге была пристегнута огромная пушка. |
|
|