"Алистер Маклин. Пушки крепости Навароне" - читать интересную книгу автора

оправдать чьих-то надежд, боялся чувства страха. Но больше всего боялся, что
узнают о его страхе, что кто-то заметит этот страх...
Поразительная, невероятная голубизна Эгейского моря; плавные нечеткие
очертания Анатолийских гор на фоне блеклой лазури; хватающая за душу
волшебная палитра голубых, лиловых, пурпурных и синих красок нагретых
солнцем островов, лениво проплывающих мимо; сверкающая всеми цветами радуги
рябь, пробежавшая по воде, над которой пронесся напоенный ароматами ветерок,
что прилетел с зюйд-веста; мирно спящие на палубе люди, ровный и
беспрестанный стук старого движка... Все это наполняло душу миром, покоем,
безмятежностью, теплом и истомой. И чувству страха, казалось, нет тут места.
И весь остальной мир, и война так далеки.
Пожалуй, нет, война не так уж и далеко. Она то и дело напоминала о
себе. Дважды появлялся немецкий гидроплан "арадо", покружил над каиком;
следом за ним "савоя" и "фиат", отклонившись от курса, прошли вдвоем на
бреющем полете и, по-видимому, удовлетворенные осмотром, исчезли. Это были
итальянские машины, базирующиеся на Родосе и почти наверняка пилотируемые
немецкими летчиками. После капитуляции, объявленной правительством Италии,
немцы согнали своих недавних союзников в концлагеря. Утром в полумиле от них
прошел крупный каик под немецким флагом, ощетинившийся пулеметами. На баке
была установлена 42-миллиметровая пушка. Пополудни с оглушительным ревом
мимо них пронесся быстроходный немецкий катер, да так близко, что каик едва
не перевернулся. Грозя кулаками, Мэллори и Андреа почем зря ругали гогочущих
матросов. Но попыток осмотреть или задержать каик не было. И британцы, и
немцы могли не колеблясь вторгнуться в нейтральные турецкие воды, но
существовало молчаливое джентльменское соглашение, согласно которому суда и
самолеты не осуществляли взаимных военных действий. Они вели себя словно
посланцы воюющих держав, очутившиеся в столице нейтрального государства, и
относились или безупречно вежливо и холодно друг к другу, или подчеркнуто не
замечали присутствия противника. Однако появление судов и самолетов
враждующих стран постоянно напоминало о войне. Происходили и иные события,
свидетельствующие, сколь непрочен этот кажущийся мир. Медленно двигались
стрелки часов, приближая их с каждой минутой к той гигантской скале, которую
надо было покорить через какие-то восемь часов. Впереди по курсу в
пятидесяти милях от каика возникли очертания мрачных, словно зазубренных
скал острова Навароне, повисшего над мерцающим горизонтом. Остров, чей
темный силуэт выделялся на сапфирном фоне неба, казался далеким, пустынным и
грозным.
В половине третьего двигатель остановился. Не было ни чиханья, ни
перебоев - признаков неизбежной беды. Еще секунду назад слышалось его
уверенное тарахтенье, и вдруг наступила полная и зловещая тишина. Первым к
машинному отсеку бросился Мэллори.
- В чем дело, Браун? - В голосе капитана слышалась тревога. - Движок
сломался?
- Не совсем так, сэр. - Браун все еще возился с двигателем, и голос его
звучал глухо. - Я его просто выключил. - Выпрямившись, он неуклюже вылез из
люка, сел, свесив в отсек ноги, и стал жадно хватать ртом свежий воздух.
Несмотря на загар, лицо его было очень бледным. Мэллори внимательно
посмотрел на механика.
- Можно подумать, вас кто-то до смерти напугал.
- Не в этом дело, - помотал головой Браун. - Сидя в этой проклятой дыре