"Алистер Маклин. Ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

- Лишь в силу необходимости, мадам, - заметил я сухо. - Или вы
предпочли бы, чтобы я произносил длинные цветистые речи, а вы тем временем
превращались в сосульку?
- Пожалуй, нет, - ответила дама отчасти шутливо, отчасти серьезно.
Когда я стал закрывать за собой дверь, мне показалось, что дама
фыркнула.
Иного определения не подобрать.
Пробравшись через тесную, изуродованную кабину пилотов почти в полной
темноте, под свист ураганного ледяного ветра мы с невероятным трудом
опустили раненого на сани. Если бы не рослый незнакомец, нам бы ни за что
не справиться с этой задачей. Сначала мы с ним подали носилки, их
подхватили снизу Джекстроу и Джосс, привязали к саням. Затем помогли
спуститься стюардессе. Когда она повисла у нас на руках, мне послышался
крик. Я вспомнил слова Джекстроу о том, что у нее повреждена спина, но
деликатничать было некогда.
Я спрыгнул вниз, следом за мной - наш новый знакомый. Я не собирался
приглашать его с собой, но раз уж ему хочется прогуляться, пусть подышит
свежим воздухом, только пешком, а не на собачьей упряжке.
Ветер чуть поутих, зато стужа стала еще злее. Даже собаки искали
укрытия с подветренной стороны самолета. Время от времени то одна, то
другая вытягивала шею и издавала протяжный жуткий, похожий на волчий, вой.
Тем лучше, считает Джекстроу: побегут резвее.
Так оно и вышло. К тому же упряжку подгоняли пурга и ветер. Сначала я
бежал впереди, освещая дорогу фонарем. Но вожак упряжки, Балто, оттолкнул
меня в сторону и исчез во мраке. У меня хватило здравого смысла не мешать
ему. Пес бежал по борозде, проведенной фюзеляжем самолета, мимо бамбуковых
шестов, вдоль веревки и радиоантенны быстро и уверенно, словно средь бела
дня. Слышен был лишь свист отполированных стальных полозьев, скользящих по
насту, твердому и гладкому, словно лед на реке. Ни одна карета скорой
помощи не смогла бы доставить второго офицера в лагерь с таким комфортом,
как собачья упряжка.
До барака добрались за какие-то пять минут, а три минуты спустя уже
возвращались. Но это были напряженные три минуты. Джекстроу затопил
камелек, зажег керосиновую лампу и фонарь Кольмана. Мы с Джоссом поместили
офицера на раскладушку возле камелька, предварительно засунув раненого в
мой спальник и положив туда с полдюжины химических таблеток, которые при
соприкосновении с водой выделяют тепло, я скатал одеяло, подложил его под
голову раненого и застегнул спальный мешок. У меня был необходимый
инструмент для операции, но спешить с ней не следовало. И не столько
потому, что надлежало срочно спасать остальных пассажиров, сколько по той
причине, что малейшее прикосновение к лежавшему у наших ног человеку с
посеревшим от боли обмороженным лицом означало бы гибель. Удивительно, что
он был все еще жив.
Велев стюардессе сварить кофе, я дал ей необходимые инструкции, после
чего мы оставили ее в компании рослого молодого человека. Стюардесса
принялась кипятить воду на сухом спирту, а ее спутник, недоверчиво
разглядывая себя в зеркале, стал одной рукой растирать обмороженную щеку, а
второй прикладывать компресс к распухшему уху. Мы забрали у них теплую
одежду, захватили бинты и отправились в обратный путь.
Через десять минут мы снова были на борту самолета. Несмотря на