"Алистер Маклин. К югу от Явы" - читать интересную книгу автора

снова. Но теперь это был бессмысленный и беспорядочный набор точек и тире.
Вилли Лун не знал этого. Для него ничего больше не было ясным. Повсюду
темнота, все смешалось, и он как будто падал, но внезапно почувствовал, как
край стула упирается ему под колени. Значит, он все еще тут, все еще сидит
за радиопередатчиком. Он улыбнулся своим глупым мыслям. Снова вспомнил о
мистере Джонсоне и подумал что мистер Джонсон не стал бы стыдиться, увидев
его сейчас. Он вспомнил о своей темной нежной Анне Мей и опять улыбнулся
без сожаления. И еще вспомнил торт, такой чудесный торт, который могла
испечь только она, а он даже не попробовал его. Он огорченно качнул головой
и вскрикнул, когда острый скальпель агонии полоснул голову и достиг ничего
не видящих глаз.
На секунду, только на секунду сознание вернулось к нему. Правая рука
соскользнула с ключа. Он понимал, что отчаянно необходимо вернуть руку на
ключ, но силы оставили его - рука не шевельнулась. Он двинул левой рукой,
взялся ею за правую кисть, пытаясь ее поднять. Она оказалась чрезмерно
тяжелой, будто прибитой гвоздями к столу. Вилли вновь смутно, коротко
вспомнил о мистере Джонсоне, надеясь, что сделал все возможное. Тихо, без
вздоха склонился он к столу, уронив голову на скрещенные руки, уткнувшись
бровью в торт. Свечка наклонилась почти горизонтально, капающий воск
образовал маленькую лужицу на полированном столе, а от свечки вверх начала
лениво подниматься спиралью густая черная струйка дыма. Густой и черный дым
стал стлаться по палубе и заполнять маленькую радиорубку. Темный
маслянистый дым, который не мог сопротивляться жестоким солнечным лучам и
скрывать три маленьких отверстия с красной каймой в спине Вилли Луна,
навалившегося на стол. Огонь свечки то вспыхивал, то гас. Вот она вспыхнула
еще раз и - потухла.

Капитан Френсис Файндхорн, коммодор Британско-арабской компании
нефтеналивных судов и капитан судна "Вирома" водоизмещением в двенадцать
тысяч тонн, последний раз постучал по барометру ногтем указательного
пальца, мгновение невыразительно глядел на него и медленно отошел к своему
креслу в капитанской рубке. Машинально протянув руку к вентилятору над
своей головой, он направил струю воздуха прямо в лицо, поморщился, когда
его ударил горячий и влажный воздух, и снова отвел вентилятор сторону,
быстро, но без спешки. Капитан Файндхорн ничего никогда не делал в спешке.
Даже следующие простые жесты - ему нужно было снять белую фуражку с золотым
крабом и протереть носовым платком редеющие темные волосы - он проделал
неспешно, с абсолютным отсутствием ненужных движений, так что каждый
инстинктивно понимал эту спокойную целеустремленность и эту ненарочитую
экономию движений как неотъемлемую часть характера.
За спиной послышались легкие шлепки шагов, пересекающих палубу из
твердого как сталь тикового дерева. Капитан Файндхорн вновь водрузил
фуражку на голову, уселся поудобнее в кресле и посмотрел на своего старшего
помощника, стоявшего там же, где только что стоял он сам, и задумчиво
изучающего барометр. Какое-то время капитан Файндхорн молча глядел на него
и размышлял о том, что его старший помощник является классическим
опровержением широко распространенного мнения, будто светловолосые и
белокожие не в состоянии хорошо загореть. Полоска на шее между белой
рубашкой старшего помощника и светлыми, выгоревшими на солнце почти до
платинового цвета льняными волосами была цвета старого темного дуба.