"Алистер Маклин. К югу от Явы" - читать интересную книгу автора

- Сегодня. Поэтому я и поставил торт. Мне сегодня исполнится двадцать
четыре года.
- Сегодня... - Паркер покачал головой. - Ты выбрал удивительное время,
чтобы отпраздновать день рождения. Удивительное со всех точек зрения. Но
ведь когда-то день рождения все равно надо праздновать. Удачи, и наилучшие
поздравления с днем рождения.
Он повернулся, перешагнул через комингс и тихо закрыл за собой дверь.


Глава 3

Вилли Лун умер, когда ему исполнилось двадцать четыре года. Он умер в
свой двадцать четвертый день рождения, в самый разгар дня, под жестокими
лучами тропического солнца, сиявшего над его головой. Белый свет, яркий
беспощадный свет солнца будто насмехался над единственной свечкой, все еще
горящей на праздничном торте. Желтый огонек вспыхивал и затухал, вспыхивал
и затухал с монотонной регулярностью, а корабль покачивался с одного борта
на другой. Тень то появлялась в окне крыши радиорубки, то исчезала. Потом
опять появлялась, падала на свечу, на праздничный торт и на фотографию Анны
Мей - робко улыбавшейся девушки с острова Батавия, испекшей этот торт.
Но даже умирая, Вилли Лун не мог видеть ни фотографии своей молодой
жены, ни торта, ни свечки, так как он ослеп. Он не понимал, почему это
случилось, ведь последний из этих сильных ударов, настигших его десять
секунд назад, пришелся ему по затылку, а не по лицу. Он не видел солнечного
света, не видел ключа своего радиопередатчика, но последнее вовсе не было
обязательным, ибо мистер Джонсон из радиошколы Маркони всегда твердил, что
никто не станет настоящим радистом, если не сможет передавать радиопослания
так же хорошо в темноте, как и при свете дня. Еще мистер Джонсон говорил,
что радист должен последним оставлять свой пост, покидать корабль вместе с
капитаном. Вот почему рука Вилли Луна, двигаясь вверх и вниз, вверх и вниз
в ритме стаккато, как это делает тренированный радист, работая с ключом,
посылала один и тот же сигнал снова и снова: "SOS. Атакуют самолеты
противника, 0°45' северной широты, 104°24' восточной долготы. Мы горим.
SOS..."
Спину его ужасно жгло. Пулеметные пули, он не знал в каком количестве,
доставляли ему большую, очень большую боль. Но лучше пусть они попадают в
него, подумал он, чем в радиопередатчик. Если бы не спина, то был бы разбит
радиопередатчик и не передавался бы сигнал бедствия. И не оставалось бы
никакой надежды. Хороший же он был бы радист, если бы не мог передать самое
важное сообщение в своей жизни... Но он посылал это сообщение, самое важное
сообщение в жизни, хотя рука его сильно отяжелела и передающий ключ стал
прыгать из стороны в сторону, выскальзывая из слабеющих пальцев.
В ушах слышался странный приглушенный грохот. У Вилли Луна мелькнула
мысль, что это звук авиационных двигателей, или это огонь ревет на палубе,
приближаясь к радиорубке, или это бурлит в голове его собственная кровь.
Скорее всего, шумело в голове, ибо бомбардировщики к этому времени должны
были уже улететь, выполнив свою работу, а ветра, чтобы раздуть пламя, не
было. Впрочем, все это не имело значения. Действительно, ничего уже не
имело значения, кроме того, что его рука должна до последнего держать ключ
радиопередатчика и посылать сообщение. И оно ушло. Оно уходило снова и