"Алистер Маклин. И ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

затронуто его самолюбие (а он чрезвычайно самолюбив), Джекстроу поступит
так, как сочтет нужным, вопреки моему мнению или словам. Если бы я даже
велел ему остаться на станции, он бы меня не послушался. Признаюсь, в душе я
был рад, что он таков, что он рядом - друг, союзник, готовый подстраховать
невнимательного или неопытного товарища, которого на каждом шагу
подстерегают ловушки. Однако хотя я всячески пытался успокоить свою совесть,
из памяти у меня не выходила его молоденькая жена-учительница, смуглая,
живая; их дочурка, сложенный из красного и белого кирпича дом, в котором я
две недели гостил у них летом. О чем думал сам Джекстроу, не знаю. Лицо его
было неподвижно, словно изваяно из камня. Жили лишь глаза. Они не упускали
из виду ничего. Мой спутник замечал и неожиданные уклоны, и внезапные
изменения в снежном покрове - словом, все, что может сулить беду. Действовал
он как автомат, повинуясь интуиции, и не случайно - иссеченная трещинами
поверхность ледового щита тянулась на добрых две с половиной сотни миль. А
там ледник круто сбегал к морю. Правда, Джекстроу утверждал, будто Балто,
вожак упряжки, чутьем угадывает, где проходит трещина. Куда до него
человеку.
Температура, достигнув минус тридцать, опускалась еще ниже. Зато ночь
выдалась превосходная - лунная, безветренная; небо чистое, усыпанное
звездами. Условия для перехода были идеальными. Видимость феноменальная,
поверхность ледового плато гладкая как зеркало. Мотор стучал ровно, без
перебоев. Если бы не стужа, беспрестанный рев и вибрация двигателя, от
которой немело тело, то путешествие можно было бы назвать увеселительной
прогулкой.
Деревянный кузов, установленный на шасси трактора, мешал мне наблюдать
за тем, что происходит сзади. Правда, каждые десять минут Джекстроу
спрыгивал на наст и бежал рядом с прицепом. За трактором, в кузове которого
сидели дрожащие от холода пассажиры (внизу находился топливный бак, а сзади
- бочки с горючим, поэтому камелек так и не разожгли), двигались сани, на
которых мы везли свое имущество: 120 галлонов горючего, продовольствие,
постельные принадлежности и спальные мешки, палатки, связки веревок, топоры,
лопаты, фляжки, кухонную утварь, тюленину для собак, четыре дощатых щита,
куски брезента, паяльные лампы, фонари, медицинское оборудование,
шары-пилоты, фальшфейеры и кучу других предметов.
Сначала я не решался брать с собой шары-пилоты: баллоны с водородом
весьма тяжелы. Однако они были упакованы вместе с палатками, веревками,
топорами и лопатами и, самое главное, про них было известно, что, по крайней
мере однажды, они спасли людей, заблудившихся во время вылазки из-за
неисправности компаса. Несколько шаров-пилотов, запущенные в краткий
промежуток времени, когда светло, дали возможность персоналу базы обнаружить
пропавших и сообщить по радио их точный пеленг.
К груженым саням были прицеплены порожние нарты, за которыми на привязи
бежали собаки. Один лишь Балто был, как всегда, без поводка. Всю ночь
напролет он носился взад и вперед, то обгоняя поезд, то мчась сбоку, то
отставая. Так эсминец охраняет растянувшийся в темноте конвой, курсируя
вокруг своих подопечных. После того как последняя из собак, пробегала мимо
него, Джекстроу бежал вперед, догонял трактор и вновь усаживался рядом со
мной. Подобно Балто, он был неутомим и не знал усталости.
Первые двадцать миль прошли легко. Четыре месяца назад, двигаясь вверх
со стороны побережья, через каждые полмили мы укрепили вехи с флажками. В