"Алистер Маклин. И ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

лунную ночь нам не составило никакого труда обнаружить эти вехи. Выкрашенные
в ярко-оранжевый цвет флаги, привязанные к алюминиевым шестам, воткнутым в
снег, были видны издалека. Одновременно можно было разглядеть два, а то и
три таких знака, на которых образовалась сверкающая инеем бахрома, иногда
вдвое превышающая длину самих флагов. Всего мы насчитали двадцать восемь
флагов. С дюжину флагов отсутствовало. Затем начался крутой спуск, и мы не
обнаружили ни одной вехи; не то их вырвало ветром, не то занесло снегом.
- Начинаются неприятности, Джекстроу, - уныло произнес я. - Вот когда
одному из нас придется дрогнуть, и здорово.
- Не привыкать, доктор Мейсон. Начнем с меня. - Сняв с кронштейна
магнитный компас, он принялся разматывать накрученный на катушку кабель,
спрятанный под приборной доской. Затем спрыгнул с трактора, продолжая с моей
помощью разматывать кабель. Хотя магнитный полюс никогда не совпадает с
географическим (в то время он располагался в тысяче миль к югу от истинного
и по отношению к нам находился скорее западнее, чем севернее нас), если
учесть соответствующую поправку на склонение, то магнитный компас можно с
успехом применять и в высоких широтах. Однако из-за наличия магнитных полей,
наводимых массой металла, на самом тракторе он бесполезен. Наш план состоял
в следующем. Один из нас должен был лечь на нарты в пятидесяти футах от
трактора и с помощью тумблера, включающего то красную, то зеленую лампочку,
установленную на приборной доске, указывать водителю, в какую сторону
поворачивать - налево или направо. Способ этот был изобретен не нами и
давно: впервые его использовали в Антарктиде четверть века назад. Однако,
насколько мне известно, с тех пор его так и не усовершенствовали.
После того как мой напарник расположился на нартах, я вернулся к
трактору и отогнул брезент в задней части кузова. При тусклом свете плафона
я увидел осунувшиеся, мертвенно-бледные лица иззябших пассажиров, зубы их
стучали от холода. Изо ртов шел пар, оседавший инеем на потолке кузова.
Однако вид несчастных, страдающих людей ничуть не тронул меня.
- Прошу прощения за остановку, - сказал я. - Мы сию же секунду
трогаемся. Но мне нужен впередсмотрящий.
Зейгеро и Корадзини вызвались почти одновременно. Но я покачал головой.
- Вам обоим нужно выспаться. Вы мне понадобитесь позднее. Может, вы,
мистер Малер?
Несмотря на бледность и нездоровый вид, тот молча кивнул.
- Мы с Корадзини возглавляем список подозреваемых? - спокойно
прокомментировал Зейгеро.
- Но и не завершаете его, - отрезал я. Подождав, когда Малер сойдет
вниз, я опустил брезентовый полог и направился к трактору.
Странное дело, но Теодора Малера, этого молчуна, словно прорвало. Это
так меня поразило, что я опешил. Я решил, что причиной подобной
словоохотливости является одиночество, желание забыться или рассеять мои
подозрения. Лишь позднее выяснилось, насколько я ошибался.
- Похоже на то, мистер Малер, что в маршрут вашего путешествия в Европу
будут внесены некоторые изменения, - прокричал я, чтобы заглушить рев
двигателя.
- Я еду не в Европу, доктор Мейсон, - ответил мой собеседник, стуча
зубами. - В Израиль.
- Живете там?
- Еще ни разу там не был. - Наступила пауза. Снова послышался его