"Алистер Маклин. И ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

неслыханно коварная и жестокая стюардесса с обманчиво нежным личиком, но
поклялся, что не стану одной из тех пешек, которые собираются снести с
шахматной доски. Я застыл на месте, оценивая обстановку.
Снегопад усиливался с каждой минутой. Видимость не превышала нескольких
футов. Количество осадков на ледовом щите Гренландии не превышает
семи-восьми дюймов в год. Но в ту ночь, на мою беду, началась пурга. Ветер
дул с юга, но погода в здешних местах настолько капризна, что никогда не
знаешь, куда он повернет через минуту. Батарейка фонаря "села", потому что я
подолгу включал его, да еще на холоде. Желтый луч светил всего на несколько
шагов, да и то в подветренную сторону. По моим расчетам, самолет находился
не далее, чем в ста ярдах от меня, а наша берлога - в шестистах. Поскольку
хижину занесло почти вровень с поверхностью ледника, у меня был всего один
шанс из ста обнаружить ее. Отыскать же самолет или же оставленную им
огромную борозду длиной четверть мили, что одно и то же, гораздо проще. Вряд
ли поземка успела замести ее. Я повернулся таким образом, чтобы ветер дул
мне в левое плечо, и пошагал.
Минуту спустя я наткнулся на глубокую выемку. Хотя двигался я в
темноте, чтобы не разряжать батарейку фонаря, запнувшись о кромку и
грохнувшись на лед, я понял, что отыскал след аэролайнера. Повернув направо,
я через какие-то полминуты добрался до него. Наверное, можно было бы
скоротать ночь в разбитом авиалайнере, но в ту минуту я испытывал лишь одно
желание. Обойдя оконечность крыла, при блеклом свете фонаря я обнаружил
бамбуковую палку и пошагал в сторону станции. Палок Оказалось всего пять.
Дальше - ни одной. Однако я знал, что первые пять указывают направление в
сторону нашего логова. Все, что мне надо было делать, это ставить последнюю
палку вперед в створе с остальными, освещая их фонарем. Так и доберусь до
хижины, подумал я в первые секунды. Но потом сообразил, что для того, чтобы
более-менее точно выравнивать палки, нужны два человека. Иначе я ошибусь,
самое малое, на два или три градуса: батарейка "садилась" с каждой минутой,
видимости почти никакой. На первый взгляд это пустяк, но расчет показал, что
на таком расстоянии ошибка даже в один градус означает отклонение от курса
без малого на сорок футов. В подобной темноте можно пройти в десятке ярдов
от нашего жилья и не заметить его. Существуют и менее сложные способы
самоубийства.
Захватив с собой все пять палок, я вернулся к самолету и пошел вдоль
борозды до выемки, образованной машиной при аварийной посадке. Я что антенна
длиной двести пятьдесят футов находится примерно в четырехстах ярдах где-то
румбу вест-тень-зюйд. Иначе говоря, чуть влево, если встать спиной к
самолету. Не колеблясь ни секунды, я погрузился в темноту. Шел я, считая
шаги, стараясь двигаться так, чтобы ветер дул мне не прямо в лицо, а немного
слева. Через четыреста шагов остановился и достал фонарь.
Батарейка окончательно "села": нить лампочки едва рдела, не разглядеть
было даже собственной рукавицы. Меня обступила кромешная тьма, какая бывает
лишь в Гренландии. Чувствуя себя слепцом, попавшим в мир слепых, я мог
рассчитывать лишь на осязание. Впервые меня обуял страх, и я едва не
поддался необоримому желанию бежать куда глаза глядят. Но бежать было
некуда. Выдернув из капюшона шнурок, с трудом повинующимися мне руками я
связал две бамбуковые палки. Получился шест длиной восемь футов. Третью
палку я воткнул в снег, затем лег ничком и, упершись в нее подошвой сапога,
длинным шестом описал окружность. Но ничего не обнаружил. Вытянув руки, в