"Маклин Алистер. Золотое рандеву" - читать интересную книгу автора

кажется мне уместным.
Обращение "старший помощник" должно было поставить меня на место.
Герцог Хартуэльский значительную долю проводимого на борту "Кампари"
времени тратил на то, что ставил людей на место. С его стороны это было
довольно неблагодарно, принимая во внимание, что путешествие не стоило ему
ни пенса. Против меня лично он ничего не имел, просто демонстративно
оказал поддержку мисс Бересфорд. Даже тех, весьма значительных сумм, что
он зарабатывал, заманивая стадо досужих туристов в свое родовое поместье,
никак не хватало, чтобы расплатиться с долгами. В то же время женитьба на
мисс Бересфорд разом и навеки ликвидировала бы все материальные
затруднения. Бедному герцогу приходилось тяжело. Хотя умом он и понимал
желанность мисс Бересфорд, непослушные глаза то и дело косились на
экстравагантные, изобильные прелести и неоспоримую красоту платиновой
блондинки, в очередной раз разведенной кинодивы, соседствовавшей с ним с
другого боку.
- Мне тоже так кажется, сэр, - признался я. Капитан Буллен
отказывался обращаться к нему "Ваша светлость", и будь я проклят, если
соглашусь на подобные слова. - Я просто ничего лучшего в тот момент не
смог придумать.
Он кивнул, удовлетворенный, и продолжил атаки на свой салат. Старый
Бересфорд наблюдал за ним оценивающе, миссис Бересфорд - с улыбкой, мисс
Харкурт, киноактриса, - с восхищением, а мисс Бересфорд так и не подняла
головы с затейливо растрепанной прической.
Блюда сменяли одно другое. В этот вечер на камбузе командовал Антуан.
Блаженная тишина, повисшая в салоне, была лучшим свидетельством его
искусства. Легконогие индийцы-официанты бесшумно двигались по пушистому
темно-серому ворсу персидского ковра, еда появлялась и исчезала, как в
сказке. В самый подходящий момент возникала рука с бутылкой самого
подходящего вина. Hе для меня, правда. Я пил содовую. Так было записано в
контракте.
Подали кофе. С этого момента мне надо было отрабатывать свое
жалованье. Когда на камбузе нес вахту Антуан и был в форме, застольная
беседа сводилась в основном к одобрительному мычанию да бессвязным
возгласам восторга, которые только и нарушали благоговейную тишину,
царящую в этом храме пищи. Торжественное молчание длилось обычно минут
сорок, редко дольше. Я до сих пор не встречал еще богатого человека,
который бы не любил поболтать дружески, весело и предпочтительно о
собственных достоинствах. А первым партнером для поддержания подобной
беседы неизменно оказывался сидящий во главе стола офицер.
Я осмотрелся, желая угадать, кто первый закрутит шарманку. Миссис
Харбрайд - настоящая ее скандинавская фамилия была совершенно
непроизносимая - худая, костлявая, прямая, как жердь, шестидесятилетняя
дама, сколотившая состояние на безумно дорогих и до изумления бесполезных
косметических средствах, которые благоразумно предпочитала не употреблять
сама? Мистер Гринстрит, ее муж, бесцветная личность с серым,
невыразительным лицом, женившийся на ней по одному богу известной причине,
будучи сам весьма состоятельным человеком? Тони Каррерас? Его отец, Мигель
Каррерас? За моим столом, вместе с Кертисами, которых, как и Гаррисонов,
столь неожиданно отозвали из Кингстона, всегда сидело шестеро, но сейчас
старик на коляске к общему столу не выходил, а ел в каюте в компании своих