"Росс Макдональд. Обрекаю на смерть" - читать интересную книгу автора

и я опасался ненароком спровоцировать стрессовую ситуацию. Поскольку он
рассказал мне о своем срыве и последовавшей за ним суицидной депрессии, то
теперь моя главная задача заключалась в том, чтобы привезти его в клинику в
более или менее приличном состоянии. До развилки оставалось несколько миль,
и мне уже не терпелось прибыть на место.
- В конце концов я действительно стал работать на ранчо. Отец сбавлял
обороты, что-то с сердцем, и я взял на себя часть обязанностей по
организации работ. Поначалу мне даже нравилось - дни напролет в
апельсиновой роще со сборщиками, и, кажется, наступило некоторое улучшение.
Однако потом стало еще хуже.
Между отцом и мной постоянно возникали разногласия по любому поводу.
Он выращивал апельсины ради денег, и чем больше было денег, тем было лучше.
Он никогда не думал о людях. А я не мог выносить его отношения к сезонным
рабочим. Целые семьи - мужчины, женщины, дети - загонялись в открытые
грузовики и перевозились, словно скот. Платили им по количеству собранных
ящиков, нанимали на один день, а затем вышвыривали. Среди них было много
тех, кто пробрался в страну незаконно и не имел никаких прав. Отцу это как
раз подходило. А мне - нисколько. Я высказал все, что думаю о его гнусной
политике по найму рабочей силы. Я сказал, что мы живем в цивилизованной
стране в середине XX века, и он не имеет права обращаться с людьми, как с
рабами, и выкидывать их прочь, стоит им заикнуться о плате, равной хотя бы
прожиточному минимуму. Я сказал, что он - испорченный старик и что я не
собираюсь молча смотреть на то, как он притесняет мексиканцев и обманывает
японцев!
- Японцев? - переспросил я.
Речь Карла убыстрялась, становясь неразборчивой. В его глазах вспыхнул
какой-то евангелический свет. Лицо раскраснелось, покрылось испариной.
- Да. Мне стыдно говорить об этом, но мой отец надул кое-кого из своих
лучших друзей, японцев. Когда я был ребенком, до войны в нашей округе жило
немало японцев. Они владели сотнями акров земли, тянувшейся от нашего ранчо
до города и занятой под овощами. Из этих людей почти никого не осталось. Их
выселили во время войны, и они не вернулись. Отец скупил их земли за
бесценок.
Я заявил ему, что когда получу свою долю ранчо, то верну этим людям их
собственность. Найму детективов, чтобы разыскать их, и отдам то, что им
принадлежало. Я так и собирался сделать. Вот почему я не позволю Джерри
обманным путем лишить меня состояния. Оно нам не принадлежит, понимаете? Мы
обязаны вернуть его. Мы обязаны восстановить справедливость между нами и
землей, между нами и теми людьми.
Отец сказал, что это вздор, он-де приобрел землю абсолютно честно. А
мои идеи назвал сумасбродными. Точно так же считала вся родня, даже
Милдред. В тот, последний вечер по этому поводу и разразился скандал. Это
было ужасно. Джерри и Зинни попытались настроить его против меня, а Милдред
занимала промежуточную позицию, стараясь нас помирить. Бедная Милдред, она
всегда оказывалась меж двух огней. Думаю, она была права, - я вел себя
бестолково. Иначе догадался бы, что отец болен. Был я прав или нет - а,
конечно, я был прав - отец не мог выдержать подобной семейной сцены.
Я свернул с шоссе направо, на дорогу, которая ныряла под виадук и
петляла по плоским полям мимо гигантской изгороди из эвкалиптов. Деревья
выглядели древними и грустными; поля были пустынны.