"Йен Макдональд. Камень, ножницы, бумага (альтернативная фантастика) " - читать интересную книгу автора

кабуки. Толстяк подносит ее к самому лицу Маса, отрывисто летят вопросы.
Даже без чипа я понимаю смысл по интонациям толстого юнца и торопливым,
испуганным кивкам Маса. Затем с той же поразительной скоростью, с какой он
был извлечен, меч агрессии убирается в ножны и больше не висит над нашими
головами. Толстяк возвращает мне микрочип, кланяется Масу и уважительно,
обеими руками подает ему полоску с именем хенро.
- Ты из кабуки? Ты играешь в кабуки? - Он оборачивается к своей банде и
театрально восклицает: - Он! Создал! Дандзуро Девятнадцатого! - Его отряд
что-то бормочет и кланяется с искренним благоговением.
- Хартия Сынов порядка приносит тебе глубокие извинения, вам обоим, -
напыщенно произносит толстый юнец. Поразительная перемена происходит так
быстро, что я просто не могу в нее поверить. - Мы не очень-то доверяем
духовным паломникам. Компания "Тоса Секьюрити" пытается проникнуть на
территорию "Токушима Холдинга". Они хотят переманить держателей акций,
демонстрируя силу против братьев. "Токушима Холдинг" сопротивляется, а улица
оказывается между двух огней. У них повсюду агенты. Ты можешь нас простить?
Позволь по крайней мере составить тебе эскорт до следующего храма. Для нас
честь сделать это для создателя персонажа кабуки.
Едва ли мы могли отказаться. С развевающимися штандартами и сверкающими
крыльями боковых зеркал акира взлетают на своих коней и делятся на
авангардную и арьергардную группы, окружая нас со всех сторон. Треск их
мотоциклов плотной волной летит по улочке, отражаясь от штабелей жилых
контейнеров и закрытых, разорившихся лавок. По лицам прохожих я читаю, кто
на самом деле эти герои задворок, Восставшие Юные Души, робингуды для
шерифов из Ноттингема и гаев гисборнов в лице страховых компаний. Толстый
юнец едет рядом со мной и пространно объясняет, что для них персонаж
кабуки - это истинный дух Японии, воплощение чести, справедливости,
достоинства, индивидуальности, верности, решительности, опыта и готовности к
агрессивным действиям - иначе говоря, мерило настоящего человека.
- Он понимает, как надо жить, - говорит Толстяк. Его девушка
протягивает руку к моим волосам, пропускает их сквозь свои черные блестящие
пальцы.
- Эй, мистер со сказочными волосами, Дандзуро Девятнадцатый всегда был
другом настоящих акира, - объясняет она.
В Восемнадцатом храме мы совершаем омовения, молимся, ставим отметки в
альбомах. Акира остаются снаружи. Сидят на своих мотоциклах и курят за
воротами храма. Священник хочет вызвать подмогу из "Тоса Секьюрити", я
отговариваю его. Толстый юнец принимает полоску пилигрима от актера кабуки
со слезами на глазах и дает каждому из нас по пачке табака с травкой в
качестве сеттаи - подаяния паломникам. Возможно, позже, когда наше
паломничество останется позади и можно будет снова наслаждаться такими
штучками, мы выкурим их и с нежностью вспомним Токушима-Сити и Хартию Сынов
порядка.
Как только они уезжают с развевающимися на ветру штандартами, Маса
начинает выворачивать наизнанку прямо на аккуратный газон у ворот храма.
Когда я пытаюсь прийти на помощь, предлагая бумажное полотенце и воду в
бутыли, он сердито машет на меня рукой, охваченный страхом и злобой. Весь
остаток дня, пока мы едем к Девятнадцатому храму, он не говорит мне ни
слова. Инцидент с акира подействовал на него несоизмеримо сильно по
сравнению с причиной. Что касается меня, то его молчание очень кстати. Мне