"Карсон Маккаллерс. Баллада о горестном кабачке" - читать интересную книгу автора

имеющие.
- Стало быть, Фэнни и Марта Джесап - сводные сестрицы, а я - сын Фэнни
от третьего мужа. Поэтому мы с вами... - Он нагнулся и принялся развязывать
чемодан. Руки у него походили на грязные коготки ласточки, и к тому же
дрожали. Чемодан был доверху набит всяким барахлом: тряпьем, старым хламом,
похожим на детали швейной машинки или на что-то вроде, столь же бесполезное.
Порывшись в пожитках, горбун извлек старый снимок. - Вот и портрет - как раз
мамочка моя со сводной сестрицей.
Мисс Амелия не говорила ничего. Челюсть ее медленно двигалась из
стороны в сторону, и по лицу можно было сказать, о чем она думает. Кочерыжка
Макфэйл взял у горбуна снимок и повернул к свету. На фотографии сидели двое
бледных иссохших детишек, годиков двух-трех. От лиц у них остались лишь
крохотные белые пятна. Снимок мог выпасть из чьего угодно альбома.
Кочерыжка Макфэйл протянул его обратно и ничего не сказал, а только
спросил:
- Ты откуда идешь-то?
Голос горбуна прозвучал неуверенно:
- Я путешествовал.
Мисс Амелия по-прежнему молчала. Лишь стояла, опершись на косяк, и
рассматривала сверху горбуна. Генри Мэйси нервно смаргивал и потирал руки, а
потом соскользнул с нижней ступеньки и растворился во тьме. Добрая он душа,
и положение, в котором оказался горбун, тронуло его сердце. Вот и не
захотелось сидеть и ждать, когда мисс Амелия выставит пришельца со своего
участка взашей и вообще погонит вон из города. Горбун стоял со своим
открытым чемоданом на нижней ступеньке - он шмыгал носом и губы у него
тряслись. Понял уже, наверное, в какую мрачную передрягу попал, - как
тоскливо оказаться в таком городишке чужаком, с чемоданом всякой рухляди, да
еще и набиваться в родню к мисс Амелии. Как бы там ни было, горбун уселся на
ступеньки и вдруг расплакался.
Нечасто увидишь, как в полночь к лавке подходит горбун, садится и
начинает ни с того ни с сего плакать. Мисс Амелия смахнула со лба волосы, а
мужчины от неловкости переглянулись. Во всем городке стояла полная тишь.
Наконец, один из близнецов вымолвил:
- Черт бы меня побрал - ну вылитый Моррис Файнстин.
Все закивали и согласились, ибо у этого выражения имеется особое
значение. Горбун же зарыдал еще пуще, поскольку не знал, о чем они толкуют.
А Моррис Файнстин, между тем, жил в этом городке много лет назад.
Просто-напросто проворный, шустрый еврейчик, он плакал, когда его в лицо
называли христоубивцем, и каждый день ел белый хлеб с консервированной
лососиной. Но на него свалились всякие напасти, и он переехал в
Сосайэти-Сити. С тех пор, если человек жеманился хоть как-нибудь, или же
мужчина начинал нюни распускать, про такого говорили, что он вылитый Моррис
Файнстин.
- Гляди, как убивается, - произнес Кочерыжка Макфэйл. - По делу, должно
быть.
Мисс Амелия двумя медленными нескладными шагами пересекла веранду,
спустилась по ступенькам и остановилась, задумчиво разглядывая незнакомца.
Робко, одним длинным бурым пальцем дотронулась она до горба у него на спине.
Горбун еще всхлипывал, но уже потише. Ночь была тиха, а луна по-прежнему
сияла своим мягким ясным светом. Холодало. И тут мисс Амелия сделала редкую