"Карсон Маккаллерс. Баллада о горестном кабачке" - читать интересную книгу автора

бедствие. И вот, значит, только горбун в кабачок зашел, все заоглядывались
на него, шумок поднялся, пробки захлопали.
Лаймон помахал рукой Кочерыжке Макфэйлу, сидевшему с Мерли Райаном и
Генри Фордом Кримпом:
- Я, - говорит, - на Гнилое озеро рыбачить сегодня ходил. И по пути
споткнулся вроде как о валежину. Бревно переступаю, а сам чую - шевелится.
Гляжу внимательно - а я на крокодиле верхом сижу. Длиной он как отсюда до
кухонной двери, и жирный, что твой боров.
Так вот горбун и молол языком. Все на него то и дело поглядывали,
некоторые болтовню его слушали, другие - нет. Бывали и такие времена, когда
не говорил он ничего стоящего, а лишь врал да хвастался. Вот и сегодня ни
слова правды не сказал. Весь день провалялся он в постели с летней ангиной,
встал только к закату - мороженицу повертеть. Все это знали, однако стоял он
теперь посреди кабачка и заливал так, что уши вяли.
Мисс Амелия следила за ним глазами, заложив руки в карманы и склонив
набок голову. Странный взгляд ее был мягким, и она слабо улыбалась чему-то
своему. Время от времени переводила взгляд с горбуна на остальное общество и
вид принимала гордый, и угроза в нем виделась, точно говорила она: а ну-ка
попробуйте прижать его за все это вранье бессовестное. Джефф носил из кухни
ужин, уже разложенный по тарелкам, и новые электрические вентиляторы приятно
ворошили в воздухе прохладу.
- Уснул шпаненок, - наконец сказал Генри Мэйси.
Мисс Амелия посмотрела на маленького пациента, и лицо ее стало
сосредоточенным - пора и дело делать. Подбородком малец уперся в стол, из
уголка рта пузырьками вытекла струйка слюны или "Средства от Крупа".
Глазенки его совсем закрылись, на веках мирно пристоилась семейка мошкары.
Мисс Амелия положила ему на голову руку и встряхнула - он не проснулся.
Поэтому она подняла его из-за стола, стараясь не потревожить больную ногу, и
понесла в контору. Генри Мэйси пошел следом, и они закрыли за собой дверь.
А Братишке Лаймону в тот вечер было скучно. Все идет как идет, несмотря
на жару посетители в кабачке попались добродушные. Генри Форд Кримп и Хорэс
Уэллс сидели обнявшись за средним столиком и хихикали какой-то длинной
байке, но когда он к ним подошел, то ничего не разобрал, потому что начало
все равно пропустил. Пыльная дорога в лунном свете стала ярче, приземистые
персиковые деревца неподвижно чернели по обочинам: ветра не было. Сонный зуд
болотного комарья звучал, точно эхо беззвучной ночи. Весь городок погрузился
в черноту - только дальше по дороге мигала какая-то лампа. Где-то во тьме
пела женщина - высоким безудержным голосом, и у песни, казалось, не было ни
начала, ни конца, лишь три ноты все тянулись и звучали. Горбун стоял,
облокотившись на балясину веранды, и смотрел на пустую дорогу, будто
надеясь, что кто-то сейчас по ней придет.
За спиной у него раздались шаги, потом - голос:
- Братишка Лаймон, твой ужин - на столе.
- Нету у меня сегодня аппетита, - ответил горбун, питавшийся весь день
одной сладкой жвачкой. - Во рту у меня все кисло.
- Ты только попробуй, - сказала мисс Амелия. - Там грудка, печенка да
сердце.
Вместе зашли они в ярко освещенный кабачок и сели с Генри Мэйси. Столик
у них был самый большой, и на нем в бутылке из-под кока-колы стояли болотные
лилии. Мисс Амелия уже завершила дела со своим маленьким больным и была