"Карсон Маккаллерс. Баллада о горестном кабачке" - читать интересную книгу автора

центов". Кабачок уже открылся, а мисс Амелия только-только закончила все
дела у себя в конторе. Все восемь столиков уже заняли, а из механического
пианино блямкала музыка.
В углу у самой двери за столиком сидел с ребенком Генри Мэйси. Пил он
виски из стакана, что для него несвойственно, поскольку выпивка легко
ударяла ему в голову, и он от нее плакать начинал или песни петь. Лицо у
него было очень бледным, а левый глаз все время нервно подергивался - так
обычно бывало, когда он волновался. Внутрь он протиснулся бочком, и когда с
ним поздоровались, не ответил. Ребеночек был Хорэса Уэллса - его в то утро
оставили у мисс Амелии подлечиться.
Мисс Амелия вышла из конторы в хорошем состоянии духа. Распорядилась по
кухне, и в кабачке появилась с куриной гузкой между пальцев - это из всей
птицы у нее самый любимый кусочек был. Оглядела комнату, убедилась, что все,
в целом, правильно, и подошла к столику Генри Мэйси в уголке. Стул повернула
спинкой, уселась верхом, поскольку ужинать еще не хотелось, а так - время
провести. В боковом кармане робы лежала у нее бутылочка "Средства от Крупа"
- такое лекарство, делается из виски, леденцов и еще одного секретного
компонента. Мисс Амелия бутылочку откупорила и сунула ребенку в рот. А потом
повернулась к Генри Мэйси, увидела, как у того левый глаз дергается, и
спросила:
- Хвораешь чем, или как?
Генри Мэйси, казалось, совсем уж был готов ответить что-то тяжелое, но
посмотрев долгим взглядом в глаза мисс Амелии, лишь сглотнул и промолчал.
И мисс Амелия вновь повернулась к пациенту. У ребенка лишь голова
виднелась из-за стола. Лицо его сильно раскраснелось, глазенки полузакрыты,
рот раззявился. На бедре у него нарывал огромный твердый чирей, и к мисс
Амелии привели-то его, чтобы она нарыв вскрыла. Но у мисс Амелии с детьми
все по-особому было: не нравилось ей делать им больно, не хотела она, чтоб
они из рук вырывались или боялись. Потому и оставила у себя ребенка на весь
день, часто кормила его лакрицей и давала свое "средство", а к вечеру
повязала ему на шею салфетку и заставила съесть полную тарелку ужина. Теперь
же он сидел за столом, голова его покачивалась медленно из стороны в
сторону, а когда дышал, изо рта вырывались тихонькие усталые стоны.
В кабачке что-то зашевелилось, и мисс Амелия быстро оглянулась. Вошел
Братишка Лаймон - с важным видом, как входил сюда каждый вечер. Дойдя до
самого центра комнаты, он резко остановился, хитро оглядел собравшихся,
оценивая каждого и прикинув быстренько, с какими душевными устремлениями ему
сегодня предстоит иметь дело. Горбун был тем еще бедокуром. Любыми
озорствами наслаждался - ни слова не сказав, мог так людей друг с другом
стравить, что все только диву давались. Это из-за него близнецы Рэйни
поссорились за складной нож два года тому и с тех пор даже словом не
перемолвились. И при большой драке между Рипом Уэллборном и Робертом
Калвертом Хэйлом он был - как присутствовал при всех остальных потасовках с
того самого дня, как в городке объявился. Везде свой нос сунет, все бельишко
у всех перетряхнет, вечно не в свои дела залезет. Но странно сказать -
несмотря на это, кабачок набирал в популярности только из-за него. Без него
и веселье не веселье. Только зайдет в комнату, как там напряг поселяется,
поскольку с таким пронырой никогда не скажешь, что за муха тебя укусит или
какая каша заварится. Людям же никогда так свободно не бывает, так
безрассудно-радостно, если не ждет их впереди какая ни есть суматоха или