"Карсон Маккаллерс. Баллада о горестном кабачке" - читать интересную книгу автора

удовольствием. Внутри же собралась хорошая компания и поселилось сердечное
тепло. Кто-то раскочегарил печку в глубине лавки, и купившие себе выпить
стали наливать друзьям. Было там и несколько женщин - они брали лакричные
жгутики, газировку, да и виски глоточками отпивали. Горбун всем был еще
внове, и присутствие его всех развлекало. Из конторы вынесли скамейку и еще
несколько стульев. Прочие опирались на прилавок или устраивались на бочонках
и мешках кто как мог. Когда бутылки в доме открыли, никто не стал по этому
поводу барагозить, неприлично хихикать или вообще себя как-то неправильно
вести. Наоборот - общество было вежливо чуть ли не до робости, ибо обитатели
городка не привыкли еще в то время собираться вместе удовольствия ради. Они
встречались и шли работать на фабрику. Или же по воскресеньям выезжали на
весь день и становились лагерем - и хотя делали это в радость, смыслом
подобного предприятия скорее было явить публике картины Преисподней и
вселить ей в сердца глубокий страх перед Господом Богом. Дух кабачка же -
дело совершенно другое. Самая богатая, самая жадная сволочь будет пристойно
себя вести в настоящем кабачке и оскорблять никого не станет. А бедняки там
лишь благодарно озираются и соль берут как лакомство - изящными и скромными
щепотками. Поскольку в приличном кабачке все это в воздухе разлито - чувство
товарищества, удовлетворение желудка, некая веселость и учтивость поведения.
В тот вечер собравшимся в лавке мисс Амелии никто всего этого не говорил.
Они это знали сами - хотя, конечно, до тех пор никаких кабачков в городишке
никогда не было.
А сама виновница всего, мисс Амелия, простояла почти весь вечер в
дверях кухни. Внешне, казалось, ничего в ней не изменилось. Но многие
заметили ее лицо. Она наблюдала за всем, что происходило вокруг, но глаза
ее, по большей части, томительно цеплялись за горбуна. А тот расхаживал по
лавке, ел из табакерки и вел себя одновременно язвительно и покладисто.
Туда, где стояла мисс Амелия, из щелей печки падали отсветы пламени, и
смуглое вытянутое лицо ее несколько освещалось. Казалось, она смотрит вглубь
себя. И виделись в ее выражении боль, недоумение и какая-то неуверенная
радость. Губы у нее были не так стиснуты, как обычно, и она часто
сглатывала. Кожа ее побледнела, а крупные пустые ладони покрылись испариной.
В тот вечер, в общем, вид у нее был, как у тоскующей влюбленной.
Открытие кабачка завершилось к полуночи. Все со всеми попрощались очень
дружелюбно. Мисс Амелия заперла переднюю дверь, но на засов заложить забыла.
А вскоре всг - главная улочка с тремя ее лавками, фабрика, домишки, весь
город, на самом деле, - погрузилось во тьму и безмолвие. Так закончились три
дня и три ночи, за которые случились приход горбуна, нечестивый праздник и
открытие кабачка.


Вот и время должно пройти. Ибо последующие четыре года очень похожи
один на другой. Большие перемены случились, но происходили они потихоньку,
простыми шажками и сами собой кажутся незначительными. Горбун продолжал себе
жить с мисс Амелией. Кабачок постепенно расширялся. Мисс Амелия начала
торговать выпивкой вразлив, и в лавку поставили столики. Каждый вечер туда
заходили посетители, а по субботам собиралась большая толпа. Мисс Амелия
начала подавать на ужин жареного сомика - по пятнадцать центов за тарелку.
Горбун уломал ее купить отличное механическое пианино. За два года это место
перестало быть лавкой, превратилось в настоящий кабачок, что открывался в