"Карсон Маккаллерс. Баллада о горестном кабачке" - читать интересную книгу автора

остановился в центре проникшей внутрь группы. Те расступились и вытаращились
на него, безвольно уронив руки. Горбун же повел себя весьма причудливо.
Каждому он пристально посмотрел глаза с высоты своего роста - а приходился
он обычным мужчинам примерно по пояс. Потом, с нарочитой проницательностью
осмотрел у каждого нижние части - от ремней до подметок. Удовлетворив таким
образом свое любопытство, он на мгновение закрыл глаза и покачал головой,
словно тому, что он увидел, красная цена была - грош. Затем уверенно, просто
чтобы лишний раз удостовериться, задрал голову и обвел весь нимб лиц вокруг
одним долгим взглядом. Слева в лавке стоял полупустой мешок гуано, и когда
горбун таким вот макаром освоился, то уселся прямо на него. Устроившись
поудобнее и скрестив ноги, он вытащил из кармана пальто некий предмет.
А у мужчин в лавке прийти в себя получилось не сразу. Первым рот открыл
Мерли Райан - тот, с трехдневной лихорадкой, кто первым и пустил в тот день
слух. Он присмотрелся к предмету, который вертел в руках горбун, и
полузадушенно поинтересовался:
- А чего это у тебя там такое?
Все мужчины прекрасно знали, что у горбуна в руках. Ибо то была
табакерка, и принадлежала она отцу мисс Амелии. Из голубой эмали, с тонким
узором из золотой проволоки на крышке. Люди в лавке знали это и диву
давались. Они украдкой поглядывали на дверь в контору и слышали, как за нею
мисс Амелия тихонько что-то насвистывает.
- Да, чего это у тебя, Шибздик?
Горбун быстро поднял голову и навострил рот, прежде чем ответить:
- А, так это у меня капкан такой - любопытных за нос ловить.
Он сунул в табакерку корявые пальчики и положил что-то в рот - но
окружающим попробовать не предложил. Не щепоть табаку вовсе взял он оттуда,
а смесь какао с сахаром. Но вытащил ее точно настоящий табак, запихал
комочек под нижнюю губу и принялся лизать его, мельтеша во рту язычком,
отчего по лицу его часто забегала гримаса.
- У меня сами зубы во рту на вкус скисают, - как бы объяснил он. -
Потому и жую. Как сладкий табак.
Мужчины все еще толпились вокруг, сами себе неотесанные и ошеломленные.
Ощущение это так никогда и не выветрилось, но его вскоре умерило другое
чувство - будто все в лавке стали друг другу ближе, и между ними повисла
смутная веселость. А звали мужчин, собравшихся в тот вечер, так: Торопыга
Мэлоун, Роберт Калверт Хэйл, Мерли Райан, преподобный Т. М. Уиллин, Россер
Клайн, Рип Уэллборн, Генри Форд Кримп и Хорэс Уэллс. За исключением
преподобного Уиллина, все они во многом были схожи между собой, как уже
говорилось, - в том или другом находили удовольствие, по-своему плакали и
страдали, большинство - покладисты, если их не злить. Все работали на
фабрике и жили вместе с остальными в двух-трехкомнатных домишках, плата за
которые была десять-двенадцать долларов в месяц. Всем в тот день выдали
жалованье, поскольку была суббота. Поэтому и считайте их пока одним целым.
Горбун, тем не менее, уже сортировал их в уме. Усевшись поудобнее, он
начал с каждым болтать, выясняя, женат ли человек, сколько ему лет, какой у
него, в среднем, недельный заработок и тому подобное - и постепенно добрался
до совсем уж интимных подробностей. Вскоре группа пополнилась и другими
жителями - Генри Мэйси, бездельниками, почуявшими, что происходит что-то
необычное, - жены заходили за своими припозднившимися мужьями и оставались,
даже один беспризорный светловолосый мальчишка зашел на цыпочках, спер