"Карсон Маккалерс. Сердце - одинокий охотник ("Библиотека литературы США")" - читать интересную книгу автора

- Лезь в повозку, - сказала она Братишке, - и посади Ральфа на колени.
- Я лучше сам пойду.
От долгой жары у Братишки летом всегда начинался понос. Он бегал без
рубашки, и у него под кожей белели острые ребра. На солнце он не загорал,
а только бледнел, и маленькие соски на груди были похожи на синие
изюминки.
- Ладно уж, давай повезу, - сказала Мик. - Лезь.
- Ну вези.
Мик тянула повозку медленно - она вовсе не спешила домой. Она завела
разговор с детьми. Но было в этом скорее желание пооткровенничать с собой,
чем с ними.
- Мне последнее время снятся такие чудные сны. Будто я плыву. Но не по
воде, а развожу руками и плыву сквозь огромную-огромную толпу людей. Их в
сто раз больше, чем в магазине Кресси в субботу вечером. Такая громадная
толпа, какой даже не бывает. Иногда я ору и плыву и расталкиваю людей, а
иногда люди меня топчут, и кишки из меня вылезают прямо на тротуар. В
общем, это скорее кошмар, чем настоящий сон...
По воскресеньям в доме всегда было полно людей, потому что к жильцам
приходили гости. Шуршали газеты, стоял сигарный дым, и по лестнице
постоянно кто-то топал.
- Есть вещи, о которых, само собой, не хочется никому говорить. Не
потому, что стыдно, а просто надо держать в секрете. Вот и у меня есть две
или три вещи, про них я даже вам ни за что не скажу.
Братишка вылез, когда они добрались до угла, и помог ей спустить
повозку на мостовую и втащить на другой тротуар.
- А за одну вещь я бы все на свете отдала. За пианино. Если бы у меня
было пианино, я бы упражнялась каждый-каждый вечер и выучила бы всю
музыку, какая есть. Вот чего я больше всего хочу.
Они подошли к своему кварталу. Осталось пройти несколько домов. Их дом
был трехэтажный - пока что самый большой во всей северной части города. Но
и в семье было четырнадцать душ. Правда, не все были настоящей, кровной
родней, но все они тут ели и спали за пять долларов с носа, и потому они
тоже считались. Мистер Сингер не считался, потому что он только снимал
комнату и сам ее убирал.
Дом был узкий, и его много лет не красили. Для такого высокого дома он
даже казался каким-то хилым. С одного бока он осел.
Мик отвязала Ральфа и вынула из повозки. Она быстро прошмыгнула через
прихожую и краешком глаза увидела, что в гостиной полно постояльцев. Папа
тоже был там. Мама, наверное, на кухне. Все слонялись в ожидании обеда.
Мик вошла в первую из трех комнат, где жили они сами. Она положила
Ральфа на папину и мамину кровать и дала ему поиграть бусами. Сквозь
закрытую дверь соседней комнаты доносились голоса, и она решила пойти
туда.
Как только Хейзел и Этта ее увидели, они сразу же замолчали. Этта
сидела на стуле у окна и красила ногти на ногах красным лаком. Волосы ее
были закручены на железные бигуди, а на подбородке, где выскочил прыщик,
белело пятнышко крема. Хейзел, как всегда, валялась, на кровати.
- О чем вы тут сплетничали?
- Не суй нос не в свои дела, - сказала Этта. - Оставь нас в покое.
- А эта комната не ваша. И я имею право быть тут не меньше, чем вы. -