"Кормак Маккарти. Кони, кони..." - читать интересную книгу автора

Можно.
Если у тебя есть другие дела, то не надо...
Нет у меня никаких дел...
Отец курил, сын не спускал с него глаз.
Если не хочешь, не надо, сказал отец. Я серьезно...
Хочу.
Тогда вы с Артуро подхватите меня в городе?
Хорошо.
Во сколько?
Во сколько встанешь.
Как скажешь.
Заедем в восемь.
В восемь так в восемь.
Сын ел, отец недовольно озирался по сторонам, по том проворчал:
Прямо не знаю, есть тут кто у них живой или нет. Кофе не допросишься.

Джон Грейди и Ролинс расседлали и отпустили коней в темноту, а сами
улеглись на потниках, положив под головы седла. Вечер выдался холодный, и
алые искры от костра улетали к звездам. С шоссе доносился гул грузовиков, и
в небе стояло зарево от огней города в пятнадцати милях к северу.
Что собираешься делать, спросил Ролинс.
Не знаю... Ничего...
На что ты рассчитываешь? Он старше тебя на два года. И у него машина.
При чем тут он?
А она что говорит?
Ничего. Что она может сказать?
Так чего же ты ждешь?
Ничего.
В субботу поедешь в город?
Нет.
Ролинс вынул из кармана сигарету и закурил от уголька.
Я бы не стал плясать под ее дудку, сказал он.
Джон Грейди промолчал. Ролинс стряхнул пепел о каблук
Плюнь ты на нее. Все бабы одинаковы.
Джон Грейди отозвался не сразу.
Вот именно, сказал он.

Вычистив Редбо и поставив его в стойло, Джон Грейди пошел на кухню.
Луиса уже легла, в доме стояла тишина. Он пощупал кофейник. Теплый. Налил
кофе в чашку, вышел с ней в коридор.
В дедовом кабинете подошел к столу, включил на стольную лампу, сел в
старое дубовое кресло. На столе медный календарик. Если его наклонить, то
менялось число. Пока на нем значилось тринадцатое сентября. Были на столе
еще и пепельница, стеклянное пресс-папье, большая амбарная книга, фотография
матери Джона Грейди на выпускном вечере. Фотография была в серебряной
рамочке.
В комнате стоял въевшийся запах сигарного дыма. Джон Грейди протянул
руку к лампе, выключил, остался в темноте. За окном тянулась, уходя на
север, залитая звездным светом прерия. Эту мерцающую темноту испещряли
крестики телеграфных столбов. Дед рассказывал, что в прежние времена команчи