"Кит МакКарти. Окончательный диагноз ("Джон Айзенменгер" #3) " - читать интересную книгу автора

регулярными словесными перепалками и стычками, сопровождавшимися обоюдными
колкостями разной степени резкости, что, как ни странно, не мешало им
уважать друг друга. Гомер только хрюкнул - звук, который мало что означал
бы, будь он издан свиньей, зато в устах Гомера говорил о том, что тот, так и
быть, промолчит, хотя ему есть что сказать.
- Недомогание - это одно, но он выглядит так, словно его пора
госпитализировать, - заметил он, кинув взгляд на Кули.
Блументаль вздохнул, отошел от Кули и вывел инспектора в коридор.
- Мой дорогой Гомер, - промолвил он, - вы никогда не отличались особой
толерантностью, но сегодня вы просто невыносимы. Откуда эта нетерпимость?
Гомер был не из тех, кто любил откровенничать, и это иногда доводило
Райта до бешенства, однако на этот раз он решил изменить себе:
- Точно такое же, да?
- Правда?
- Абсолютно идентично.
Разговор с Гомером напоминал Блументалю обращение Моисея к наиболее
недостойным представителям избранного народа.
- О чем ты? - осведомился он.
- О деле Пендреда! Ты что, не заметил? Ты же не мог забыть!
Блументаль закатил глаза:
- Ну, о таком трудно забыть. Только умственно отсталый может стереть из
памяти те ужасы, которые вытворял Мелькиор Пендред. И конечно же, я обратил
внимание на сходство. Перерезанное горло, выпотрошенное тело, спрятанный
мозг. И тем не менее это никого не приводит в особый восторг.
Однако Гомер уже думал о Беверли Уортон, не обращая внимания на своего
собеседника.

Арнольд Кокс испытывал смешанные чувства в связи с выходом в отставку.
Уже год с лишним, как он открыл новую страницу своей биографии (он
решительно отказывался называть ее последней), однако рябь, вызываемая
резкой сменой образа жизни, все еще не позволяла ему уверенно оценивать
собственное настоящее и будущее. Эта неопределенность раздражала его и
мешала осознать себя во времени и пространстве.
И вместе с тем он наслаждался обществом своей жены Пэм и впервые как
следует выполнял свои обязанности, работая в саду и огороде (а Арнольд Кокс
был строгим критиком во всех областях жизни). Он попытался было заняться
гольфом и потерпел сокрушительный провал, однако это с самого начала было
рискованным предприятием, продиктованным в основном отвагой, а
следовательно, имевшим мало шансов на успех.
Он пытался убедить себя, что все упирается в смену точки отсчета, - но
одно дело говорить, а другое действовать. На это было нужно время. Арнольд
Кокс был апологетом терпения и методичности; вся его профессиональная жизнь
определялась этим правилом, и он не собирался что-либо менять, выйдя на
пенсию.
- Куда ты положил ключи от машины? - со сдержанным раздражением
спросила жена.
Громада семейной жизни по-прежнему состояла для него из тысячи
мелочей - еще один этап, который следовало преодолеть. Ключи были у него в
кармане брюк, и Пэм забрала их, добродушно ворча.
- Куда ты собралась?