"Роберт Маккаммон. Голос ночной птицы " - читать интересную книгу автора

в сумерках. Он не стал понукать лошадей или ободрять их вожжами, только
направлял несчастных кляч. Молодой человек был прежде всего стоиком и
ценность стоицизма понимал хорошо, потому что в жизни прошел такие
испытания, какие под силу только стоику.
Старший же, разминая руки, бурчал про себя, что, если после такой пытки
он доживет до пятидесяти шести, то бросит свое призвание и станет
самаритянином во славу Господа. Он не был вылеплен из грубой глины
приграничья и считал себя человеком утонченного вкуса, горожанином, не
приспособленным к скитаниям в дикой глуши. Он ценил аккуратную кирпичную
кладку и расписные заборы, приятную симметрию подстриженных живых изгородей,
солидную регулярность обходов фонарщика. Он был цивилизованным человеком.
Дождь стекал по спине, заливал в сапоги, смеркалось, а у пассажиров
фургона для защиты своего имущества и скальпов только и было, что ржавая
сабля. В конце грязевой дороги ждал поселок Фаунт-Роял, однако это мало
утешало. Работа в деревне предстоит не слишком приятная.
Но вот - хоть капля милосердия! Дождь стал стихать, гром отправился
грохотать куда-то в другое место. Старший подумал, что самая суровая буря
уходит, наверное, к океану, который иногда мелькал пенистой серой равниной в
редких просветах леса. И все же лица продолжала жалить противная морось.
Нависшие складки тумана обволокли ветки и сучья, фантасмагорической мантией
одели весь лес. Ветер стих, воздух наполнился густым, зеленым болотным
запахом.
- Каролинская весна, - буркнул себе под нос старший. Голос звучал
хрипло, но в нем слышался мелодичный акцент хорошо воспитанного английского
джентльмена. - Много будет новых цветов на кладбище в это лето.
Молодой не ответил, однако подумал, что они вполне могут пропасть в
пути: перст зла постигнет их, и они исчезнут с лица земли, как исчез на этой
же дороге магистрат Кингсбери - еще и двух недель тому нету. Тот факт, что в
лесах кишат дикие индейцы, а также свирепые звери всех пород, не ускользнул
от его воображения. Со всеми своими вшами и эпидемиями Чарльз-Таун казался
раем по сравнению с этим моросящим зеленым адом. Обитатели Фаунт-Рояла
совсем рехнулись, решил молодой человек, раз жизнь свою и имущество доверили
такой земле.
Но ведь Чарльз-Таун тоже был глушью всего двадцать лет назад. А теперь
это город, растущий порт, и кто знает, каким может стать Фаунт-Роял? Однако
молодой человек понимал, что на каждый Чарльз-Таун приходятся десятки других
поселков, павших жертвой неудач. Такая же судьба может постичь и Фаунт-Роял,
но пока что он - физическая реальность чьей-то выношенной мечты, и тамошнюю
проблему следует решать точно так же, как любую проблему цивилизованного
общества. При этом по-прежнему оставался без ответа вопрос: почему магистрат
Кингсбери, ехавший из Чарльз-Тауна в Фаунт-Роял по этой же самой -
единственной здесь - дороге, так и не добрался до места назначения? Старший
спутник на любопытство молодого предложил множество ответов - что Кингсбери
пал жертвой стычки с индейцами или разбойниками с большой дороги, что его
фургон сломался и он достался диким зверям. Но хотя нос старика и напоминал
нос гончей, инстинктом гончей обладал молодой. Чуть держащийся в воздухе
запах вопроса заставлял его жечь свечу еще долго после того, как старший
уходил в свою спальню, откуда вскоре раздавалось похрапывание.
- Это что?
Палец в серой рукавице показывал вперед, в туман. Мгновение спустя