"Роберт Маккаммон. Голос ночной птицы " - читать интересную книгу автора

- Ага, - сказал он и кивнул знающе, - испанский шпион тут шляется и
платит краснокожим, чтобы поднять их на какую-то пакость. Черт, да он может
даже в Фаунт-Рояле быть, если это англичанин-предатель!
- Возможно. - Необходимость облегчиться стала неотложной. - Простите, я
должен идти.
- Должен, так иди. И помни, смотри под ноги. Шоукомб дал Мэтью дойти до
дверей и тогда окликнул:
- Эй, клерк! Так он точно не расстанется с жилеткой?
- Абсолютно точно.
Шоукомб хмыкнул, окружив голову султаном дыма из трубки.
- Ну, посмотрим, - сказал он будто про себя.
Мэтью отпер щеколду и вышел. Буря несколько утихла, дождь перешел в
туманную изморось. Далеко в небе еще вспыхивали молнии, подсвечивая тучи.
Ноги сразу увязли в грязи. Пройдя с полдюжины шагов по слякоти, Мэтью был
вынужден задрать ночную рубаху и помочиться там, где стоял. Однако приличия
требовали, чтобы кишечник он облегчил в зарослях за сараем, потому что здесь
не было ни листьев, ни хвои, чтобы после этого очистить тело. Потому,
покончив с малым делом, Мэтью, освещая себе путь фонарем, пробрался за
сарай, увязая по щиколотку в настоящей трясине. Миновав опушку, он набрал
горсть мокрых листьев и присел на корточки. В небе вспыхивали зарницы, было
мокро, грязно и противно - хуже не придумаешь. Однако есть процессы, которые
никак не ускорить, сколько ни старайся.
После бесконечных, казалось, усилий, во время которых Мэтью проклинал
Шоукомба и снова клялся в следующий раз прихватить ночной горшок, дело было
закончено и мокрые листья использованы по назначению. Мэтью встал и поднял
фонарь, чтобы найти обратную дорогу в эту, с позволения сказать, таверну.
Пропитанная водой земля вновь стала размыкаться и смыкаться вокруг сапог;
коленные суставы хрустели от напряжения, пока Мэтью вытаскивал ноги из
грязи. Он хотел еще проверить лошадей, прежде чем вернуться в эту так
называемую кровать, в уютный храп магистрата, в крысиный шорох из углов, в
шум дождя, капающего на...
Он упал.
Упал так резко, что даже не сообразил, что случилось. Первой мыслью
было, что ноги ушли совсем в топь. Вторая мысль - спасти пламя фонаря, чтобы
не погасло. И поэтому, падая на брюхо в плеске воды и грязи вокруг
касторового пальто магистрата, он сумел поднять руку, чтобы фонарь не
залило. Мэтью сплюнул набившуюся в рот грязь и с пылающим от гнева лицом
произнес:
- Проклятие!
Он попытался сесть. Лицо залепило грязью так, что даже глаза ослепли.
Сесть оказалось труднее, чем он думал. Ноги схватила земля. Почва, как
выяснилось, ушла из-под подошв, и сейчас они запуталась в чем-то, на ощупь
похожем на куст ежевики, увязший в болоте. Оберегая фонарь, Мэтью сумел
вывернуть правую ногу из этой путаницы, но то, что держало левую, не
поддавалось. Полыхнула молния, дождь припустил сильнее. Мэтью подтянул под
себя правую ногу, собрался и дернул левую вверх и наружу.
Послышался сухой треск - голень освободилась.
Посветив фонарем, Мэтью увидел, что наступил на что-то, выступающее из
земли, и это что-то еще держит его за лодыжку.
Сперва он не понял, что это. Нога попала в нечто вроде залитой грязью