"Роберт Мак-Каммон. Грех бессмертия" - читать интересную книгу автора

он зажег лампу на ночном столике и зажмурил глаза от яркого освещения. Мое
зрение уходит от меня, подумал он, чувствуя новый приступ паники. Оно было
ослаблено многолетним чтением мелкого шрифта в обращениях о заемах. Он
взял с ночного столика свои очки с толстыми линзами, надел их, отбросил
покрывала и встал на пол. Он пересек комнату и выглянул в окно; на зеленой
лужайке лежал прямоугольник желтого света из его собственной спальни.
Изогнув шею, он поглядел направо и налево вдоль Мак-Клейн-террас. Темно,
пусто, безмолвно, как в могиле. Темнее всего перед рассветом, подумал он,
оглянувшись на циферблат часов. Переведя взгляд вновь за окно, он увидел
мерцание света в доме далеко вверх по улице, но вместо того, чтобы
успокоиться при виде этого света, почувствовал, как новое семя страха
вновь расцветает внутри буйным цветом. Но это не был свет. В следующее
мгновение он понял, что это было всего лишь мерцающее белое отражение луны
в оконном стекле. Все спали.
Кроме него. И того, что растревожило пса в конце улицы.
Хватит! приказал он себе. Ты неправ! Не теряю ли я разум, не схожу ли
с ума в расцвете лет? Параноик, параноик, параноик, это слово используют
для чокнутых, не так ли? Он вышел в коридор босиком, включил верхний свет,
прошел к лестнице, спустился в нижний холл, остановился и включил цветной
телевизор. Конечно же, на экране ничего не было, кроме метели из
многоцветных снежных хлопьев, но все-таки шум телевизора успокоил его,
точно так же, как в детстве, когда родители оставляли его одного в доме
под наблюдением мерцающего черно-белого опекуна. Он прошел на кухню.
Купаясь в резком белом свете от холодильника, он обшарил все, что там
осталось. Это было единственным недостатком одиночества, причинявшим ему
беспокойство: приготовление пищи, использование того, что было под рукой.
Холодильник был заполнен маленькими таппервейровскими бутылочками,
содержащими остатки пищи, жестянками с пивом; там стоял графин с
охлажденным льдом, чай двухдневной давности, синее блюдечко с ломтиками
жаренного бифштекса, завернутое в алюминиевую фольгу. Он намазал на два
кусочка хлеба горчицу для сэндвича с бифштексом.
Когда он один раз откусил от сэндвича, погас свет. Сначала он померк
до коричневого, словно темнота снаружи просачивалась сквозь трещины в
окнах и двери. Он уставился на лампочку в холодильнике, но в это время
весь свет в доме погас и двигатель холодильника заглох с долгим стоном,
похожим на человеческий. Он, окруженный безмолвием, словно после ружейного
выстрела или как в промежутках между тиканьем часов, стоял в темноте.
Господи, подумал он, оглушенный на секунду, его сердце бешено
колотилось в груди. Он услышал, как что-то шлепнулось на кухонный пол, и
этот звук напугал его, пока он не осознал, что уронил сэндвич. Что теперь?
недоумевал он, застыв в ожидании, что свет снова вспыхнет. Проклятые
предохранители перегружены или это срыв в подаче энергии, подумал он. Он
читал статью в газете, в которой говорилось, что энергостанция
Пенсильвании на этой неделе и на следующей собирается проводить какую-то
работу на линиях. Он повернулся и нащупал на полке фонарик, но батарейки
были слабыми и давали только тусклый коричневый луч. Странно, подумал он,
как выглядят знакомые предметы в полумраке: мебель в холле, казалось,
ползет, расплывается в чудовищные формы, ожидая его подхода. Если
перегорел предохранитель, нужно заменить его до того, как испортится пища
в холодильнике. Он добрался до двери под лестницей, ведущей вниз в подвал,