"Роберт Мак-Каммон. Грех бессмертия" - читать интересную книгу автора

и остановился. Не следует ли ему сначала вызвать аварийную службу для
проверки? Он положил руку на ручку двери и почувствовал, как ее холод
добирается по его венам до самого сердца. Позвать аварийную службу. Нет,
они подумают, что ты глупец! Они подумают, что ты параноик, и если ты
будешь так себя вести, то рано или поздно люди в банке начнут шептаться о
тебе.
Он повернул ручку двери, пронизал светом фонарика темноту, пахнущую
сыростью, и начал спускаться по пролетам деревянных ступенек. Здесь,
внизу, было прохладнее и тихо, как в могиле. Его босые ноги чувствовали
холод каменного пола подвала. Он редко спускался сюда. Подвал он
использовал как кладовую, складывая туда старые вещи: чемоданы,
заполненные плохо подходящей одеждой; кресло со сломанной ручкой;
треснувшую лампу с керамическим основанием; несколько картонных коробок,
содержащих кое-что из старой одежды Илэйн; заплесневевшие книги и журналы
"Лайф" и "Нешнл Джиогрэфик". Две стены он покрыл сосновыми панелями, две
другие были голыми кирпичными стенами. Круглые бетонные колонны
поддерживали потолок, иссеченный трубами и медным кабелем. На дальнем
конце была дверь с четырьмя стеклянными панелями, и по каждую сторону от
нее были окошки, выглядывающие в маленький задний дворик. Черная масса
печи стояла безмолвно, отражая металлический свет. Он направил луч фонаря
на коробку с предохранителями, расположенную на стене прямо за лестничной
клеткой; свет пронесся мимо дверного проема кладовки, заполненной банками
с краской и грязным брезентом. Он разглядел оголенную лампочку, свисающую
на шнуре, словно голова, отделенная от тела.
Коробка с предохранителями была тугой и не хотела поддаваться;
заржавевшие шарниры заскрипели. По обе стороны от луча фонарика темнота
начала подползать ближе, словно медленно накатывающиеся волны черного
океана. Он резко дернул коробку, стряхивая с себя холодную руку, которая,
казалось, замешкалась на его шее сзади.
В этот момент он увидел, что предохранители вырваны напрочь.
Он скорей почувствовал, чем услышал движение сзади него, и когда
поворачивался кругом, чтобы разглядеть это, его рука с фонариком в
защитном жесте взлетела вверх, и он услышал, как что-то пронзительно вопит
из темноты из дверного проема хозяйственной комнаты. На долю секунды он
увидел что-то, светящееся резким электрическим синим светом,
переворачивающееся и переворачивающееся. Оно пока рассекало воздух, но у
него уже не было времени ни отступить назад, ни вздохнуть, ни закричать.
Потому что в следующее мгновение мерцающий, светящийся неоновым
электрическим синим светом топор с двумя лезвиями поразил его прямо между
глаз. Разлетевшиеся вдребезги от нечеловеческой силы удара стекла его
очков соскочили с носовой дужки и упали по обе стороны от головы, пока
лезвие топора прорубалось сквозь плоть, кости и мозг. Его тело отскочило к
стене, голова при этом отдернулась назад так быстро, что раздалось резкое
"крак", когда ломались шейные позвонки. Кровь струилась из ноздрей и через
расширенные, пораженные ужасом глазные впадины. Труп тяжело осел на пол,
словно масса тряпья, испачканного запекшейся кровью. Он спазматически
дернулся в смертельном танце мускулов и нервов. Сквозь высунувшийся язык
зубы постукивали словно кости, брошенные древними оракулами.
Труп лежал неподвижно в краснеющей луже, фонарь все еще был зажат в
постепенно белеющей руке. Но до рассвета батарейки сядут.