"Роберт Мак-Каммон. Синий мир" - читать интересную книгу автора

сидят на игле. - Он посмотрел на Вандерфолка. Тот сидел с каменным
выражением лица. Потом - на Макдауэлла. Монсеньор застыл с куском хлеба во
рту. - Сомневаюсь, что они в один миг превратятся в добропорядочных
католиков. - Он попытался улыбнуться, но лицо было как резиновое. - Я
полагаю, сэр... В общем, я пытаюсь сказать, что... Если мы выгоним их, то
кто приютит их?
За столом повисла тишина. Макдауэлл запил свой непрожеванный кусок
большим глотком вина.
- Твой вопрос... - наконец произнес он. - Ты считаешь, что ты более
милосерден, Джон? Эти люди сами выбрали свой путь, и мы не несем за них
ответственности.
- Не несем? - воскликнул Джон в полном смятении. Его захлестнула
волна недоумения и боли.
- Нет, - подтвердил Макдауэлл и опустил на стол бокал. - Кажется, мы
обсуждали проблему бездомных. Почему мы вдруг об этом заговорили?
Никто не осмелился заметить, что он сам отвлекся в сторону от главной
темы. Ужин и разговор продолжились, но с этого момента отцу Ланкастеру
вопросов не задавали, чему он был бесконечно рад, поскольку сосредоточился
на своем вине и попытке - вполне безуспешной - вытравить из воспаленных
мозгов голос Дебры Рокс.
Я снимаюсь в фильмах со стриптизом.


Глава 4


Джон проснулся часа в два ночи в липкой испарине.
Он лежал очень спокойно, словно пойманный в ловушку тела, над которым
уже был не властен. Он снова начал молиться, но почти одновременно со
стороны Бродвея донеслись завывания сирен полицейских машин.
На этот раз молитва не помогла.
Он попытался сосредоточиться на тексте из книги, которую читал днем.
Иисус плакал. Иисус плакал. Иисус...
Жестокая книга это Священное Писание.
Он наблюдал за бликами света на потолке от фар проезжающих по Вальехо
автомобилей. Библия - жестокая книга. О, конечно, великий
революционизирующий труд, несомненно. Чудо языка и восприятия. Но тем не
менее жестокая.
Они просто обошли тот период, когда Иисусу настало время жить
сексуальной жизнью. Они просто опустили эту сторону жизни Иисуса и
продолжили с того момента, когда Иисус уже понял свое предназначение и
осознал то, что ему надлежит совершить. Они опустили все моменты, когда
Иисус мог чувствовать неуверенность в себе, или мог испытывать нужду в
женском обществе, или мог интересоваться чем-то иным, кроме спасения души.
И это очень странно, потому что Иисус, конечно, мессия, но Иисус
также и человек. И почему человеческая раса лишена ответов на вопросы,
которые должны были приводить в смятение даже мессию?
Он знал, что во имя Христа было развязано больше войн и больше
невинных жизней принесено в жертву, чем по какой-либо иной причине.
Правдой было и то, что религия, - по крайней мере религия в том виде, как