"Энн Маккефри. Песни Перна ("Всадники Перна" #4)" - читать интересную книгу автора

сияло голубизной, море успокоилось. Погребальная ладья застыла у причала в
Корабельной пещере. Тело Петирона, завернутое в ткань синего цвета, цвета
Цеха арфистов, лежало на наклонной доске. Весь рыболовный флот Полукруглого
и большинство лодок холдеров вышли вслед за весельной ладьей в открытое
море и взяли курс на Нератскую впадину. Менолли, сидя на носу ладьи,
затянула погребальную песнь. Ее сильный чистый голос, летя над волнами,
доносился до судов Полукруглого. Гребцы, налегая на весла, подхватили
припев. Прозвучал последний аккорд - и Петирон обрел вечный покой в
бездонной пучине. Поникнув головой, Менолли выпустила из рук барабан и
палочки, и их унесла набежавшая волна. Разве сможет она прикоснуться к ним
снова - ведь они сыграли Петирону прощальную песню... С тех пор, как умер
старый арфист, Менолли сдерживала слезы - она знала, что погребальную песню
придется петь ей, а разве можно петь, если горло сжимают рыдания? Теперь
слезы текли по ее щекам, смешиваясь с морской пеной, и ее всхлипам вторили
негромкие команды рулевого.
Петирон был для нее всем - другом, союзником, наставником. И сегодня
она пела от всего сердца, как он ее учил. "Петь надо сердцем и нутром", -
любил повторять он. Может быть, Петирон слышал ее песню оттуда, куда он
ушел?
Девочка подняла взгляд на прибрежные скалы, на белую полосу песка,
зажатую между двумя полукружиями бухты. За последние три дня небо выплакало
все свои слезы. В воздухе похолодало. Свежий ветер пробирал даже сквозь
плотную кожаную куртку. Менолли поежилась. Там, внизу, где сидят гребцы,
наверное, теплее. Но девочка не тронулась с места. Она ощущала
ответственность, налагаемую ее почетной ролью, - ей пристало оставаться на
месте, пока погребальная ладья не коснется каменного причала Корабельной
пещеры.
Отныне Полукруглый холд станет для нее еще более чужим. Петирон так
старался дожить до тех пор, пока ему пришлют замену. Старый арфист не раз
говорил Менолли, что не дотянет до весны. Он отправил мастеру Робинтону
письмо, в котором просил срочно прислать нового арфиста. И еще он сказал
Менолли, что послал Главному арфисту две ее песни.
- Разве женщины бывают арфистками? - спросила она тогда Петирона, вне
себя от робости и изумления.
- Абсолютный слух встречается у одного из тысячи, - как всегда
уклончиво отвечал старик. И только один из десяти тысяч способен сочинить
пристойную мелодию с осмысленными словами. Будь ты парнем, все было бы
совсем просто.
- Но ведь я - девочка, и с этим ничего не поделаешь.
- Из тебя вышел бы отличный крепкий парень, - не слушая ее, продолжал
Петирон.
- Что плохого в том, что из меня выйдет отличная крепкая девушка? -
полунасмешливо, полусердито осведомилась Менолли.
- Ничего. Разумеется, ничего, - улыбнулся Петирон, похлопывая ее по
руке. Менолли кормила старика обедом - его пальцы так чудовищно распухли,
что он не мог удержать даже самую легкую деревянную ложку. - Главный
арфист - справедливый человек, с этим не сможет поспорить никто на Перне.
Он меня послушает. Он знает свои обязанности, а я, в конце концов, - один
из старейшин Цеха и стал им еще раньше него. Все, чего я от него хочу -
прослушать тебя.