"Александр Мазуркин. Житие Иса (Апокриф) " - читать интересную книгу автора

Александр МАЗУРКИН

ЖИТИЕ ИСА

апокриф


ПЕРВОЕ ПРИШЕСТВИЕ


1

"Было".
"Было ли?"
Человек создал собеседника. Им оказался черт, темный, прозрачный. Он
шел рядом, закинув хвост на согнутую левую лапу; правой, как и путник, он
опирался на посох.
Песок был оранжево-желтым, рассыпчатым и не пыльным - как в цветном
сне. Раскаленное плотное небо синело печным изразцом. Только внизу, над
черными стрелами кустов, торчащими взорванной железобетонной арматурой,
дрожало марево зноя. Все это было так непохоже на пыльно-серый зной
обыденности, что казалось нереальным.
"Ну..."
"Ну? - переспросил черт Иса - так звали обожженного, как глиняный
горшок, путника. - Что будешь делать? Как твои просветительские намерения?
Город-то впереди! Не вышибут ли тебя и оттуда?"
Он стоял, опираясь на посох; нестриженые волосы туго текли по
иссеченному песком лицу и темно-коричневым, в полосах засохшей грязи,
плечам, едва прикрытым обветшавшим плащом, таким же грязным, как и его тело,
с которым эти лохмотья, казалось, составляли одно целое.
Мелкая рябь на склонах барханов лежала, как чешуя. Горячие следы,
оставшиеся за ним, заполнял ленивый песок.
"Зачем ты здесь, положим, я знаю, - продолжал искушать черт, - и
отмывать чужие мозги от копоти тебя никто не уполномочивал".
"Ты опытный демагог. Даже лексикон усвоил".
"Мы одни".
"И планета. И страна. И город".
"О, тебя понесло? Дальше пойдет о долге человека, который... а потому
обязан и так далее... А кто тебя вышиб из Рета?"
"Что их осуждать..."
"Я о том же. Они привыкли к палке. Доброта для них - слабость. А ты мог
бы устрашить. И они с восторгом пойдут за тобой. Но - не за человеком. А..."
"Замолчи!"
Солнце было еще высоко. Стояла звенящая тишина. Ис смущенно улыбнулся,
хотя вокруг никого не было. Черты обожженного солнцем лица стали мягче.
"Так недолго до помешательства", - подумал он, покосившись на свою
тень, где угол изодранной одежды, переброшенной через левую руку, казался
диковинным хвостом.
Барханы сменились холмами. И когда он поднялся на плоскую неосыпающуюся
вершину последнего из них, впереди задрожали рыжие и белые стены