"Майра. Пророк " - читать интересную книгу автора

совсем...
Незаметно за всеми этими делами подкатила суббота, а в воскресенье
Межутов, по недавно заведшейся у него привычке, отправился в церковь на
литургию.

IV.

За последние несколько лет в городе открылось много церквей, только в
окрестностях межутовского дома их было три. В старом центре стоял еще и
собор, но до него нужно было ехать с двумя пересадками. Деревянная, недавно
выстроенная церковка, находившаяся буквально в нескольких шагах, казалась
какой-то несолидно новенькой, кроме того, там почти не было мужчин, одни
пожилые женщины, которые каждого нового человека провожали подозрительными
взглядами, поэтому туда Александр не ходил. Он выбрал для себя Покровский
храм, тоже небольшой, зато расположенный в старом парке на берегу реки.
Летом и в раннюю осень можно было после службы побродить среди кленов или
посидеть под деревьями на скамеечке вместо того, чтобы сразу окунаться в
деловитую жизнь проспекта, на котором кишели люди и автомобили.
В церкви Александру нравилось, хотя он почти никого не знал. Там стояла
густая, прохладная тишина, и даже когда текли службы и люди двигались,
производя неизбежные шорохи, эта тишина никуда не исчезала, а просто
поднималась выше, под купол, и замирала там, временами упруго подрагивая при
звуке голосов хора и священника. Чувство отъединенности от жизни, которая
шумной рекой бежала за стеной храма, было таким полным, что у Межутова
неизменно возникало ощущение одиночества, но не тягостное, а наоборот,
мирное, осмысленное, похожее на неторопливое ожидание.
Он ходил сюда уже три месяца, после того как впервые совершенно
случайно попал под этот свод в начале лета. Стесняясь своего любопытства,
исподтишка рассматривал прихожан, иконы, приглядывался к священникам. Больше
всего ему нравился дьякон - дородный русобородый дядька с богатым басом.
Когда дьякон тягуче читал апостольские послания, во рту у Межутова почему-то
неизменно появлялся ароматный медовый привкус.
Старинный язык псалмов и молитв вызывал в душе странный, мучительный
отзвук. Понять смысл непривычной речи иногда казалось жизненно необходимым,
но этот смысл постоянно ускользал, просачивался в прорехи незнакомых слов, в
щели тяжеловесного старинного синтаксиса. От этого возникала раздвоенность,
как будто одна половина Межутова когда-то знала обо всем, что говорилось, но
теперь не могла как следует вспомнить, а другая вообще умела только
наблюдать за происходящим с недоверчивым любопытством иностранца. Это
одновременное узнавание и неузнавание изматывало, но и завораживало: все
казалось, не сегодня, так в следующий раз что-то наконец откроется,
произойдет желанное единение души с чем-то огромным и теплым, и вместо
нынешнего бесцветного существования пойдет какая-то совершенно другая,
настоящая и яркая жизнь. Александр понимал, что для этого нужно сделать
усилие, но какое именно, сообразить не мог. Поэтому его хватало только
прислушиваться к тому, что выводили хор и дьякон да нараспев читал священник
у алтаря за царскими вратами.
В этот день, помимо обычной литургии, был, видимо, какой-то особый
церковный праздник: женщины пришли в нарядных платках, и вообще народу в
храме набралось больше обычного. На аналое рядом с главной иконой лежал