"Майра. Оливия и Смерть " - читать интересную книгу автора

кажется, само идет в руки. О прадеде нынешнего графа рассказывали, что на
его совести - тысячи жизней, загубленных на золотых и серебряных рудниках,
что удачливость его куплена ценой предательства. Будто бы он, по указанию
своего наперсника-беса, попросил у французского императора кусок бесплодной
земли в награду за то, что покажет иноземцам тайный ход в С. Город был
разграблен, а на дареной пустоши предок Леонида Адвахена нашел богатейшую из
ныне известных золотую жилу...
С именем деда была связана другая история. Если верить молве, он так
боялся быть убитым собственными детьми ради несметного наследства, что
зарезал двоих сыновей - старшего и младшего - спящими. Средний остался в
живых только потому, что был в это время где-то на войне и про него прошел
слух, будто он сражен неприятельским ядром. Когда он вернулся домой,
невредимый, в блеске орденов и генеральских эполет, его отец решил, что
видит перед собой сверкающего ангела мщения, и выбросился из окна своей
спальни.
Про отца нынешнего графа почти ничего плохого не говорили. То ли в нем
чтили героя войны, то ли видели живую легенду, то ли просто все уже успели
привыкнуть к тому, что его семья богата. Ему сочувствовали - как человеку,
который чуть не стал жертвой алчности собственного родителя, да к тому же,
был еще и неудачно женат. Мать теперешнего графа Леонида Адвахена была
бесплодна почти двадцать лет и понесла неожиданно, когда уже, казалось, не
оставалось никакой надежды.
Оливия Адвахен в девичестве носила фамилию Рандорф, ей было
девятнадцать, когда граф Леонид посватался к ней. Род Рандорфов был
старинным, но не слишком богатым. Оливия принесла своему мужу замечательные
лесные угодья на севере герцогства, о которых тот давно мечтал. Граф был
снисходителен к своей синеглазой жене. В сущности, она вела тот образ жизни,
какой выбрала сама: ее знали как натуру деятельную, своенравную, но
пикантную. Было странно, насколько девушка, выросшая в провинциальной
глухомани, оказалась создана для столичного блеска. Без нее не обходилось ни
одного мало-мальски значимого званого ужина или бала. Она занималась
благотворительностью, бестрепетно входя в больницы для бедных и сиротские
приюты, была хозяйкой модного салона, где толклись известные и неизвестные
таланты, и слыла женщиной во многих смыслах слова экстравагантной. Ничто не
могло свернуть это светило с его привычной орбиты и толкнуть в объятия
молодого придворного поэта, о котором все знали, что он - птица, прирученная
герцогом Оттоном.
Оливия и Леонид Адвахен прожили в браке пять лет, но детей у них не
было. Оливию это, казалось, мало беспокоило, а у графа уже был наследник -
сын от первой, давно умершей жены.
Юношу звали Гельмут, ему было семнадцать лет. Он отличался хрупким
сложением, но внутри тощего нескладного тела, под тонкой и белой, как
бумага, кожей, горело жадное пламя, медленно сжиравшее его изнутри. Оливия
признавалась, что побаивается пасынка: он мог подолгу копить гнев, а потом
разразиться буйной вспышкой, и тогда даже отцу бывало не под силу его
образумить... К счастью, Гельмут редко бывал в С.: ему больше нравились
вольная деревенская жизнь и охота, чем придворные затеи.
Связь Патрика с Оливией, бывшая столь невероятной, что о ней никто не
подозревал, длилась почти четыре года. Любовь пришла к поэту тогда, когда у
гадалок, казалось, остались для него одни пиковые карты. Их с Лоффтом оперу