"Майра. Оливия и Смерть " - читать интересную книгу авторавызывало лишь тупую апатию. Он не знал других женщин, которые бы больше
подходили на эту роль, и не знал средства разорвать невидимые путы, мешавшие Магде. На лице Гунтера, стоявшего поодаль, застыло похожее страдальческое выражение. Расстроенный Тео нервно зевал. Магда оборвала арию на полуслове, музыка звучала еще с минуту, постепенно сходя на нет. - Я не могу, - всхлипнула певица. Пасторальные декорации позади нее придавали каждому ее жесту и каждой интонации подчеркнутую театральность. - Мне кажется, я теряюсь на этой огромной сцене. Мне кажется, что каждая нота моего голоса фальшива, а жесты неестественны. Как будто я - забытая кем-то на полу марионетка... - И хотел бы утешить тебя, да нечем, - сварливо отозвался Лоффт. - В этой сцене кордебалет не предусмотрен. Ты здесь одна, это твой разговор с собой и с окружающей натурой. Вкладывай в него что хочешь, но если публика заснет на этом месте, тебе вряд ли удастся блеснуть в финале. - Не ворчите на нее, Гунтер, - вступился Тео. - Вы думаете, легко оказаться на сцене в одиночестве после того, как ты столько лет кому-то подпевал? - Я ничего не думаю, - угрюмо ответил музыкант. - Вернее, единственное, что я думаю - это то, что вам обоим выпал счастливый случай показать себя, и вы его благополучно провалили. - Дай Магде отдохнуть, несчастный брюзга! - вмешался Патрик, видя, что музыкант вот-вот вспыхнет, и зная, чем это грозит едва рождающейся опере. - И потом, разве обязательно начинать с самой первой сцены? Пусть пока поработают Тео и... Ты так никого и не присмотрел на роль Смерти? - Ну, знаешь ли, с теми требованиями, которые ты мне выдвинул, мы можем искать еще долгие годы! Все здешние басы уже разобраны, они предпочитают работать с более известными постановщиками. Я, конечно, могу поискать и по кабакам, но будь готов к тому, что нас после первых же тактов вытолкают взашей. Патрик махнул рукой, прерывая его: - Бог с ним! Пусть поработают Тео и хор на площади. Магда, милочка, посиди со мной, успокойся! Сникшая Магда в белом платье спустилась в зал, а на сцену поднялся ее муж в сопровождении нескольких актеров помельче рангом, изображавших горожан. Дирижер не стал дожидаться, пока Лоффт подаст знак начинать, оркестр заиграл лирическую песню, и Тео неожиданно бодро начал свою партию: - О город виноградных лоз, Струящихся с колонн седых! Приют красоток молодых, И родина пьянящих роз! Сладка мне память детских лет, И каждый камень мне знаком. Здесь родина, здесь отчий дом, Прекрасней мест на свете нет. Невысокий и коренастый, с хитроватым лицом крестьянина, Тео обладал на удивление чистым и звучным тенором и владел им мастерски. Он был актером от Бога, театр был его жизнью с семнадцати лет, когда он впервые появился на этой сцене в роли Керубино. Даже то, что сегодня Тео был не в духе, |
|
|