"Майра. Как пал Дийнавир " - читать интересную книгу автора

превращением ворот и призрачной встречей с врагом. Силы волшебника быстро
убывали, он черпал их у воды и металлов, у известняковых стен, у дерева
кровли, боясь, что эти связи могут вот-вот порваться, чувствуя звенящее
натяжение каждой из них. А потом... Потом он ощутил и нечто другое. Дийнавир
помогал ему, напрягая каменные мышцы в собственной мольбе, обращенной к
небесам. Владен видел сияющие токи, струящиеся вверх, изо всех сил тянущиеся
к высокому потолку язычки пламени светильников, над которыми на глазах
вырастали десятки радужных нитей. Напряжение было таким, что казалось,
жесткая и косная материя не выдержит, пойдет трещинами, начнет распадаться.
И в высший миг, когда два мира - нижний и верхний - слились в один, как было
в незапамятное время, небеса дрогнули и отозвались мерцающей, неземной
музыкой...
Это было прикосновением к вечности, каких Владену еще не приходилось
переживать. Дийнавир простирался по вертикали почти бесконечно, заполняя все
пространство от земли до неба и уходя глубоко в землю и высоко к звездам. Он
уже не походил на то, что Владен видел обычным зрением, но казался сплошным
заревом - то холодным и переменчивым, как полярное сияние, которое
волшебнику приходилось наблюдать в своих странствиях на север, то
золотистым, теплым и надежным. Может быть, единственное место в мире, волей
богов до последнего времени сохранявшее первозданность - солнечная
вертикаль, связующая все миры, живых, мертвых и вечных, все времена, все
эпохи... Владен знал, что венчает ее где-то далеко в недостижимой для
смертных выси - Полуденный престол, ожидающий возвращения своего
бессмертного Владыки. Он также знал, что другим ее окончанием был трон
Полуночи, средоточие тьмы и отчаяния, но сейчас он виделся волшебнику как
далекое, маленькое озеро слабого, неверного свечения. Гораздо ярче была
дорога к Закату, уходящая от Врат, но ни самих Врат, ни их чудовищных
стражей, ни темноты по эту сторону Владен видеть не мог, потому что вокруг,
пронизывая все и вся, струились певучие потоки. В их разноцветной сияющей
глубине волшебник различал Треллена, темный, причудливо искривленный ночными
чарами силуэт, горизонтально парящий в воздухе. Течение света размывало
уродливые контуры, растворяло темноту, уносило тени, и фигура оплывала и
таяла, как черный воск, пока не истаяла совсем. А свет продолжал течь и
звучать без преград, наполняя и питая все сущее...
В следующее мгновение что-то едва уловимо, но зловеще изменилось.
Владен открыл глаза, заставляя себя вернуться к обычному зрению, и увидел
искаженное ужасом лицо Анеки, державшего перед губами больного железный нож,
которым затворяли кровотечения. Лекарь смотрел куда-то за спину Владена, и
волшебник тоже обернулся, предчувствуя, что увидит: Баруха ушел с поста и
кто-то открывает двери, выпуская из комнаты темные тени, покидавшие тело
Треллена.
Он увидел не это.
Баруха, с бледным до синевы лицом и остекленевшим взглядом, надвигался
на него, и в руке сотника был обнаженный меч. В еще играющих радостными
оттенками лучах был заметен слабый темный ореол вокруг фигуры сотника,
пульсирующий в такт сердцебиению. Намерения нападавшего не оставляли
сомнений, а ускользнуть от смертельного удара в узком пространстве между
Барухой и высокой кроватью было почти невозможно. Владен упал на колени и
завалился на правый бок; меч скользнул мимо его левого виска, вспарывая
меховое одеяло в ногах постели. Молодой маг собирался перехватить руку