"Майра. Ген Истины " - читать интересную книгу автора

требовать от них понимания!
- Извини, но в чем тогда смысл?..
Алсвейг в изнеможении покачнулся.
- Ты так легко готов отправить тысячи душ на вечные муки? Все дело в
том, что ты не веруешь в Бога, и все слова о Страшном Суде - для тебя пустой
звук. Я надеялся, что мне удастся заронить в твою душу хотя бы искру веры,
но, видимо, времени было слишком мало. Я должен был начать говорить с тобой
о таких вещах раньше, но опасался, что... Теперь уже все равно. Ради меня и
моей веры, ради нашей с тобой дружбы, ради людей, которые жертвовали собой,
чтобы у других появилась надежда... Я прошу тебя: помоги мне!
- С тобой происходит что-то ненормальное. Ты начинаешь походить на на
фанатика. Мы не должны...
Гудерлинк запнулся. На него в упор смотрел узкий и бездонный зрачок
праттера. Писатель заставил себя оторвать глаза от оружия и прямо взглянуть
на того, кто его держал. В лице Алсвейга не было ни кровинки, серые, как
пепел губы кривились, но сказать он ничего не мог. С минуту они стояли друг
против друга, потом глаза журналиста закатились, праттер, лязгнув, упал на
каменный пол, а Алсвейг стал так неловко заваливаться на бок, так что
Гудерлинку с трудом удалось его подхватить, чтобы он не стукнулся головой об
угол деревянной скамьи... Писатель усадил Алсвейга в проходе, спиной к одной
из скамей. Поднять его и уложить удобнее просто не было сил. Праттер,
который Гудерлинк случайно поддел ногой, отлетел куда-то в сторону, под
другие скамейки, так что его не было видно. Только маленькая металлическая
ампула лежала в проходе, поблескивая, как новенькая пуля. Гудерлинк нагнулся
было, чтобы взять ее, но в последний момент брезгливо отдернул руку. Ему
было дурно - от усталости, от сознания того, что Алсвейг грозил ему оружием,
а то и в действительности пытался убить, от теснившихся в голове мыслей, от
отвращения к себе после нападения на женщину возле сиреневого кара... Он
выпрямился, еще раз посмотрел на Франка, а потом, нетвердо ступая, вышел из
церкви и плотно прикрыл за собой массивные двери.

***

Над Римом собирались осенние тучи. Солнце просвечивало сквозь одну из
них, похожее на тусклую, безжизненно белую монету, и больше напоминало луну.
Писатель дошел до середины двора и остановился, подняв лицо к небу. Со всех
сторон церковь Святого Марка обступали дома; при ярком солнечном свете они,
возможно, выглядели даже красивыми, но сейчас на них лежала грустная,
тоскливая тень, и оттого казалось, что церковь и небольшой дворик при ней
находятся на крошечном пятачке земли, сдавленном со всех сторон каменными
глыбами, угнетающе величественными, как египетские пирамиды. Кусочек серого
неба вверху скорее пробуждал отчаяние, чем дарил надежду и утешение.
Гудерлинк стоял, дрожа всем телом, на вымощенной прямоугольными
плитками дорожке между запущенными рядами декоративных кустов и не знал, что
ему дальше делать. Больше всего хотелось оказаться дома и обнаружить, что
последние сутки были просто кошмарным сном, что Алсвейг, совершенно здоровый
и, как всегда, бодрый, придет в назначенное время в знакомое кафе играть в
шахматы, а никакого Витторио и никакой дамы в лиловом костюме нет и никогда
не было на свете, следовательно, и умереть они не могли... Но острые спазмы
слишком болезненно сдавливали сердце, чтобы им можно было не верить.