"Майра. Ген Истины " - читать интересную книгу автора

на поток, мы найдем способ незаметно ввводить ее людям. Человечество, само
того не подозревая, начнет возвращаться в Божие лоно. Люди станут лучше. Я
знаю, сейчас это звучит наивно, но правда часто звучит так, не переставая
оставаться правдой. Они утратят интерес к бездумному и безудержному
потреблению. У них появится осознанное желание ограничивать себя ради
других, забывать о себе и думать о ближних, жить ради них. Господь навсегда
поселится в их душах. Это будет настоящим чудом, Томаш! Но чтобы оно
случилось, мы сейчас должны действовать решительно. Что скажешь?
Гудерлинк не ответил. Ему вспомнились книги, найденные им когда-то на
чердаке старого дома - повести и романы, написанные за пятьдесят или сто лет
до их с Алсвейгом рождения. Книги, авторы которых мечтали о счастье и лучшем
будущем человечества и никогда не узнали, в какую тьму погрузится это
человечество всего через век-полтора... Почему их мечты не сбылись, а
реальность оказалась ужаснее самых мрачных прогнозов? Гудерлинк хотел
спросить об этом у Алсвейга, но понял, что тот не услышит.
Журналист смотрел на него, и в его взгляде все ярче разгоралась
насмешка.
- Боишься? Отказываешься?
- Да.
- Тогда введем сыворотку мне.
- Послушай, Франк, у нас действительно совсем немного времени. Может
статься, эта сыворотка уже никуда не годна. Может, она испортилась и теперь
способна принести только вред. Подумай хорошенько, стоит ли рисковать!
Алсвейг, казалось, не слушал. Он сунул правую, здоровую руку за ворот
пестрого свитера и извлек оттуда крошечный черный футляр на кожаном ремешке.
В футляре оказалась металлическая ампула, на которой Гудерлинк не разглядел
никаких надписей или значков. Журналист попытался закатать рукав сначала на
левой руке, потом на правой, но боль от раны снова беспокоила его, и ничего
не выходило. Он чуть не уронил ампулу и, несмотря на то, что она была из
металла, лоб его от напряжения и ужаса покрылся каплями пота.
- Помоги мне, Томаш!
- Не делай этого! По крайней мере, подумай хорошенько еще раз!
Алсвейга трясло. Действие принятых во время полета лекарств давно
закончилось, и тело журналиста скручивала жестокая лихорадка.
- Боже мой! Да неужели за эти сутки ты так ничего не понял? Неужели
увиденное не объяснило тебе все лучше моих слов? Мы столько прошли вместе -
и все напрасно? Люди, которые были убиты в лаборатории... Жители разрушенных
городов... Витторио... Их жизни, страх, отчаяние для тебя ничего не стоят?
Зачем же ты отправился со мной - для того, чтобы в последнюю минуту
отступить и предать?!
- Франк...
- Сделай еще одно усилие, Томаш, не давай страху и сомнениям сломить
твой дух! Чего ты хочешь? Чтобы люди лишились последней надежды и вся наша
жизнь окончательно обессмыслилась? Чтобы мир сгинул в Апокалипсисе? Ты
сам-то представляешь, что это такое - день Страшного Суда? Отделение зерен
от плевел! Скольким придется навеки уйти во тьму, где муки и скрежет
зубовный, потому что они не готовы предстать перед Всевышним!
- Разве религия не учит, что нужно быть готовыми всегда? Мне
казалось...
- Казалось! При той жизни, какой люди живут сейчас, разве можно