"Кейси Майклз. Влюбленная вдова " - читать интересную книгу автора

золото, после чего приказала племяннице хорошенько отдохнуть. Сама же она в
это время, окончательно войдя в роль компаньонки, поспешно перебирала лучшие
платья девушки, молясь про себя, чтобы дядюшкам не пришло в голову
отправиться на бал в жилетах розового атласа или, упаси Боже, в бриджах!
Гермиона вслед за Эдвардиной отправилась в постель, где и провела
добрых два часа, обидевшись на весь свет (и на Эбби, конечно!), поскольку та
ясно дала понять, что на этот раз Пончик останется дома.
Вся эта беготня и суета, все ее попытки хоть как-то образумить
сумасшедшую семейку совершенно выбили Эбби из колеи. У нее осталось всего
полчаса, чтобы принять ванну, да и вода к тому времени была уже совсем
холодной. Не осталось у Эбби времени и на то, чтобы придумать, что наденет
на бал она сама, потому что ее лучшее платье - трехлетней давности! - так до
сих пор и лежало нераспакованным в одном из сундуков и наверняка безнадежно
помялось.
В конце концов, натянув на себя платье унылого желтого цвета и с
влажными волосами, которые она небрежно сколола на затылке, Эбби каким-то
образом ухитрилась добиться, чтобы все собрались внизу за десять минут до
того времени, когда должна была подъехать наемная карета.
Немедленно по приезде оба дядюшки скрылись в одной из комнат, где шла
игра в карты, скорее всего рассчитывая перехватить небольшую сумму у
какого-нибудь доверчивого бедняги из тех, кто еще не слышал о скандале,
из-за которого они и потеряли свое "сокровище".
Безнадежный Игнатиус, до отвращения напомаженный и затянутый "в
рюмочку", отчего его щуплая невысокая фигурка казалась еще тоньше, увязался
за какой-то миловидной горничной - увы, любовные пристрастия юноши почему-то
никогда не шли дальше прислуги.
А Эдвардина, окруженная плотным кольцом поклонников, устроилась в
дальнем конце бального зала. Посматривая на нее, Эбби вдруг почувствовала,
что не имеет ни малейшего желания присоединяться к ней. Представив, как она,
работая локтями, протискивается сквозь толпу молодых людей, и все только
ради того, чтобы выслушивать пустые комплименты, которыми наперебой осыпают
хорошенькую племянницу, Эбби тоскливо вздохнула.
Конечно, глупышка Эдвардина, увлекшись, могла ляпнуть что-нибудь совсем
неподходящее, но, судя по устремленным на нее мужским взглядам, вряд ли
кто-нибудь из джентльменов обратил бы на это внимание. Кроме того, дядюшки,
ненадолго оторвавшись от карт, произвели короткую разведку и доложили Эбби,
что ни один из окружавших девушку молодых людей не глуп настолько (по
крайней мере с виду), чтобы очертя голову мчаться к алтарю.
А это означало, что светские хлыщи, возможно, успевшие пронюхать о
нищете Бэкуорт-Мелдонов, охотятся не за рукой Эдвардины, а за ее
восхитительным телом.
- Ах, молодость, молодость! - заговорщически прошептал ей на ухо
дядюшка Дэгвуд, и Эбби поморщилась - от него за версту несло джином. -
Неистовые желания! Но тебе не о чем переживать - тут с ней ничего не
случится. Только не позволяй ей выходить на балкон, и все будет в порядке.
Поразмышляв над его словами и вдруг забеспокоившись, Эбби решила все же
подойти к племяннице. Она неохотно напомнила себе, что приехала сюда не ради
себя, а для того, чтобы выдать замуж Эдвардину.
И не то чтобы ей так уж хотелось сидеть рядом с невесткой, пока та
занудно жаловалась на болезни, маленькими глотками потягивая воду - хотя